Место под солнцем
Шрифт:
– Это предприятия и налоги?
Он кивнул.
– Ты не мог бы рассказать мне, как устроена налоговая система Гибралтара?
Он снова кивнул и принялся размешивать в чашке сахар.
– Возможность открывать здесь освобожденные от налогов предприятия появилась в 1967 году, но только после вступления Испании в Европейский союз, то есть после 1985 года, здесь начались скандалы и махинации.
Анника достала блокнот и записала услышанное.
– Кто вообще учреждает
Адвокат откинулся на спинку стула, крепко ухватил чашку за маленькую ручку и оттопырил мизинец.
– Для того чтобы открыть здесь предприятие, оно должно отвечать нескольким условиям. Акционерный капитал компании не должен быть меньше ста британских фунтов.
Он помолчал, дав Аннике возможность записывать.
– Ни один человек, постоянно проживающий в Гибралтаре, не может быть окончательным владельцем предприятия. Предприятие осуществляет свою деятельность на доходы, полученные за пределами Гибралтара.
Анника украдкой взглянула на важное лицо и выступающий под рубашкой живот этого человека.
Значит, именно сюда, в Гибралтар, ежедневно ездила Вероника Сёдерстрём, чтобы заниматься поддержанием подмоченной британской деловой репутации на этом клочке земли у африканских берегов?
– Предприятие должно иметь официально зарегистрированный юридический адрес и хранить здесь регистр владельцев акций. До последнего времени собственник предприятия был должен оставлять сведения о своих расходах и финансовом положении.
Анника с большим трудом старалась сохранить на лице выражение заинтересованности.
– Кому предоставляются эти сведения?
– Они предоставляются банку, адвокату или аудитору.
Анника кивнула. Об этом ей рассказал Рикард Мармен.
– Но никто не имеет права знакомиться с деятельностью предприятия?
– Нет, вся эта информация считается конфиденциальной, по меньшей мере информация, касающаяся налогов. Предприятия не платят гербовых сборов, акцизных сборов и предварительных налогов. Единственный вмененный налог – это двести двадцать пять британских фунтов в год.
Анника не удержалась и удивленно покачала головой.
– Это просто замечательно, что в Европе до сих пор существуют такие порядки, – саркастически произнесла она.
– Они просуществовали не очень долго, – возразил адвокат. – Система в таком виде прекратила свое существование в 2010 году по настоянию ЕС.
Она отвела взгляд от адвоката, который, громко хлебнув, отпил чаю.
– Правда, существуют и другие решения, – сказал он, – но они, как ты понимаешь, существуют всегда.
– То есть после 2010 года появилась возможность знакомиться с деятельностью предприятий?
– Такого
– Твоя жена?
– Да, и секретарша тоже печет.
Он намазал апельсиновый мармелад на печенье и с хрустом откусил кусок.
– Я говорила с людьми, которые утверждают, что Гибралтар – это самая большая европейская прачечная по отмыванию денег, – сообщила Анника. – Какова твоя точка зрения на этот счет?
Адвокат прожевал печенье, взял салфетку и вытер губы.
– Я адвокат, – сказал он, – а не прокурор. Я здесь для того, чтобы помогать моим клиентам. Если они говорят, что источники их доходов легальны, то у меня нет никаких оснований оспаривать эти утверждения. Здесь мы должны выступать заодно. Но, разумеется, я пишу заключения, в которых лично гарантирую легальность расходов моих клиентов.
– Видишь ли ты какие-то опасные лазейки в этой системе?
Он наклонился к ней через стол.
– Эти лазейки и опасности создают не юристы. Мы лишь следим за исполнением законов. Адвокаты, занимающиеся отмыванием денег, находят лазейки между законами, но я стараюсь держаться от них подальше.
– Знаешь ли ты лично таких адвокатов?
Он посмотрел на Аннику и лукаво улыбнулся:
– Неужели ты думаешь, что я стану тебе о них рассказывать, даже если их знаю?
Анника ответила ему такой же улыбкой.
– Нет, – сказала она, – я так не думаю. Можно я тебя сфотографирую?
Он удивленно вскинул брови.
– Да, конечно, – ответил он. – Где? Здесь?
– Может быть, в твоем рабочем кабинете, на фоне бумаг и книг?
Обычно следует избегать фотографий людей, сидящих за столом, но в данном случае это было необходимо. Читатель должен догадаться, что скрывается за переплетами толстых книг, и услышать стук стиральных машин европейской прачечной.
Адвокат, однако, покачал головой:
– Нет, в свой рабочий кабинет я не пускаю никого.
Умный парень.
Анника подняла фотоаппарат и поднесла видоискатель к правому глазу.
Нет, ракурс явно получился неудачным. Фоном стало какое-то комнатное растение, так как адвокат сидел точно между Анникой и горшком. Было такое впечатление, что этот кустик растет прямо из головы адвоката.
– Может быть, ты подойдешь к окну? – спросила она. – Свет должен…
Она усадила Стига на подоконник, попросила повернуть голову и смотреть прямо на нее. Дневной свет был рассеянным, половина лица была освещена, а другая половина попала в полутень. Это эффектно подчеркивало фактуру лица.