Место полного исчезновения: Эндекит
Шрифт:
Стоя спиной к огню, Ама крутилась в бешеной пляске, не сдвигая ног, она низко приседала и выпрямлялась, как бы изображая этими движениями танец змеи.
Неожиданно она схватила плащ и, набросив его на тело, стала еще сильнее раскручиваться, маньяки — жгуты, нашитые на плаще, рассыпались и кружились в воздухе, образуя изящные волнообразные линии.
В то же самое время Ама с бубном делала различные обороты, ото всего этого получались разнообразные звуки. Иногда она обращала бубен перекладиной вверх и неистово ударяла в бубен
Затем Ама стала собирать в бубен своих духов для совета.
Собрав, она села спиной к огню и стала держать себя заметно спокойнее: иногда стала прерывать удары в бубен разговорами с духами, хохотала, указывая на свое пребывание в обществе духов.
Закончила она камлание протяжным и приятным пением под удары в бубен, напоминающие топот коней.
Затем она оделась и с бубном в одной руке и колотушкою в другой отправилась в дом, прямо в спальню, где умирал, вернее, был в коме, Дарзиньш.
За окном занялась заря.
Ама обратила душу Ольги, беззаботно и устало спящей, в жаворонка, и душа ее вспорхнула к небу, чтобы своим пением встретить и восславить рассвет.
Но Ама была настороже. Она мгновенно превратилась в ястреба и цепко схватила когтями жаворонка — душу Ольги. Стрелой помчавшись в подземный мир повелителя Ерлика, она отдала ему душу Ольги, получив взамен душу Дарзиньша.
Ама приподняла умирающего Дарзиньша так, что бубен касался его груди, а колотушкой она стала соскребать со спины «хозяина» все нечистое, освобождая таким образом возвращенную душу и при помощи всех духов, собранных в бубне, очищая ее от всяческих зол и бедствий, которые могут причинить враждебные духи-хатам.
А душа, по верованиям алтайцев, находится у человека в спине.
Закончив шаманствовать, камлать, Ама вновь напоила Дарзиньша питьем, принесенным ею с собой, и уложила его спать. Теперь он спал спокойно, дыхание его стало ровным, сердце делало не более пятидесяти ударов в минуту.
Если что и могло потревожить сон Дарзиньша, так это внезапная и необъяснимая смерть Ольги. Словно смерть из Дарзиньша, чтобы далеко не ходить, перебралась в близлежащее тело, а этим телом, так уж получилось, было именно тело Ольги.
Ольга захрипела, вскрикнула и умерла. Душа ее, похищенная в образе жаворонка, не вернулась обратно, а без души, как известно, тело человека не может существовать.
Бездушным человеком может быть только зомби.
Довольная собой Ама неслышно выскользнула из спальни, где ее место пока было занято, но уже мертвым телом.
И первый солнечный луч, ворвавшийся сквозь окно в спальню, высветил странную картину: в постели мирно, со счастливым лицом спал седой старик, а рядом с ним лежала мертвая молодая и прекрасная любовница, от которой этот старик три дня и три ночи никак не мог оторваться.
Теперь смерть их разлучила навеки.
Рядом в комнате Ама, прислушавшись к голосам духов, раздававшихся из бубна, тихо прошептала:
— Ты
Она сразу успокоилась и отправилась к своей главной березе, где в юрте лежали все ее вещи, и стала их не торопясь переносить в дом.
Медведица в своей берлоге не терпит не только другую медведицу, но и красивую комнатную сучонку, которая тешила ее медведя.
Утром, в яркий солнечный день ничто, казалось, не предвещало наступления трагедии, кровавого бунта, смерча, сметавшего все на своем пути.
Спокойствие царило во всех бараках, в столовой было намного тише, чем всегда, даже мата было слышно раз в десять меньше.
Но наблюдательный глаз сразу бы заметил, что это — спокойствие перед бурей. Затаившаяся стихия словно ждала сигнала — толчка, для того чтобы смести все на своем пути.
Игорь не заметил ничего. Впрочем, у него была причина, смягчающее вину обстоятельство: он был вновь влюблен «по уши» и не замечал вокруг даже колючую проволоку и высокого забора, молчаливо напоминающих, что он здесь, никто и ничто и его можно в любой миг прижать, как вошь, к ногтю и раздавить.
Влюбленный слеп. Это — общеизвестно.
После завтрака Игорь заторопился в «крикушник», где его должна была ожидать Алена. Игорь уже и думать позабыл о Лене, хотя одинаковые имена возлюбленных должны были наталкивать его на мысли и о прошедшей любви.
Но влюбленные все — эгоисты и кроме своей любви ни о чем не собираются размышлять, даже о своей смерти, если она следует вслед за любовью.
Все влюбленные — Ромео и Джульетты, не думающие о яде и кинжале в финале страстной любви.
Алена уже открыла комнату и ждала Игоря, тоже вся горя от желания и нетерпения. Она полночи не спала, размышляя о странностях жизни и о том, что, оказывается, встретить свою любовь можно и в таком месте.
И опять, забыв запереть дверь, они, словно изголодавшиеся, бросились в объятия друг другу.
Но раздеться и заняться любовью они не успели.
— Так, так! — раздался скрипучий голос майора у двери. — Вот чем мы здесь занимаемся!
— Это мы занимаемся, а вы нахально подглядываете! — разозлилась Алена.
Майор тоже разозлился. Он не ожидал такого отпора. Думал, что Алена смутится, сразу почувствует свою вину, а значит, с ней легко можно будет договориться насчет одной-двух ночей.
— Вас, очевидно, плохо инструктировали перед отъездом на работу в исправительно-трудовое учреждение! — зарычал он на Алену. — Вы грубо нарушили инструкцию о внутреннее распорядке и будете наказаны. Но вопрос не в вас!
Он обернулся к Игорю.
— То, что я видел, я расцениваю как нападение на представителя администрации с целью изнасилования! — он нагло улыбнулся. — «Плюс пять» я тебе гарантирую!