Место преступления

Незнанский Фридрих Евсеевич

— Практически почти сразу вслед за нами. Чуть больше трех лет назад. А что?

— Вот и я думаю: что? Не знаю ответа, но уверен, все это было сделано неспроста. — И подумал: «Значит, давно положили глаз…». — Надо бы их проверить.

— И что же теперь делать нам с Ленечкой?

— Если мы вас не защитим, думаю, что спокойно жить здесь они вам уже не дадут. Будут пытаться нажимать, угрожать, оскорблять, надоедать своим бб присутствием и звонками, чтобы вы не выдержали такой осады и сами съехали. Продав предварительно дом тому, кто захочет еще его купить. А захочет именно тот, кому скажут и кто предложит вам самую мизерную

цену. Но это мы, как говорится, посмотрим. А пока никаких угроз вам не было?

— Как сказать? — она задумалась. — Вчера был странный звонок. Наверное, кто-то просто дурака валял. Сказали по телефону — вот этому, городскому, — Катя показала на аппарат, который уже обследовал Филипп. — «К тебе привидения еще не приходили?» Дурь какая-то, — она передернула плечами.

— Это как раз понятно, — Филя кивнул. — А угрозы? Что-нибудь связанное с мальчиком?

— А я его в школу не пускаю, и сама из дома фактически не выхожу на улицу… Было недавно такое. Сказал пьяный женский голос: «Получше следи за сынком!». И обругала… сукой. А потом захохотала и бросила трубку.

— И с этим понятно, — снова кивнул Агеев. — Обычная тактика запугивания. Тогда мы с вами сделаем вот что. У вас телефонный аппарат с определителем абонента?

— Да, и с автоответчиком.

— Отлично. Давайте-ка мы сейчас с вами проделаем маленький опыт.

Филипп вернулся в прихожую, к аппарату, снял трубку, быстро запрограммировал автоответчик и тихим, вкрадчивым голосом записал недлинный текст. Поставил аппарат на громкую связь. А потом попросил у Кати какую-нибудь плотную ткань, можно даже махровый купальный халат, — видел в ванной. С ним он прошел в гостиную и, положив на бок настольную лампу, плотно укутал ее подставку этим халатом. А сверху прижал еще и двумя диванными подушками. Показал рукой удивленной хозяйке: мол, так надо, после чего вернулся к телефонному аппарату.

— Когда вам звонили? — спросил негромко.

— Ну… оба раза вот так… paнo. Будили нарочно, я думаю. А что?

— Ничего, подождем, — беспечно ответил Филипп. — Чайком не угостите? А я немного позже позвоню в Москву, да и пойду дальше вашими делами заниматься, — он улыбнулся. — А вы не переживайте. Уже все, что эти мерзавцы могли вам сделать, они совершили. И теперь будут неторопливо и уверенно вытеснять, выселять вас отсюда, чтобы завладеть вашим домом. Тактика, понимаете ли, такая… Значит; говорите, родичи начальника? Это Крохалева, что ли?

— Да, его.

— А почему они поселились именно здесь, рядом с вами, не знаете? Он же вроде как в Дорогобуже «начальствует»?

— Так не он же сам, а они — местные… Наверное, потому, что с этой стороны улицы первыми строиться начинали мы, и места рядом были нами уже относительно благоустроены. Муж… — она насупилась, — на свои средства подвел сюда и газ, и водопровод. Ну, а им было уже много проще, подключились, и все заботы. Борис даже торговаться с ним не стал из-за каких-то там денег, которые те должны были внести за общую подводку. Но разговаривать и даже здороваться с ними перестал. И я старалась не обращать на соседей внимания. Так и жили, словно чужие.

Ей было тяжело вспоминать, это увидел Агеев и прекратил разговор об этом. Перешел на интересующую его тему о спрятанных документах бывшего владельца фабрики.

— Знаете, — не дослушав аргументы Филиппа, сказала вдруг Катя, — я покажу вам то немногое, что сама нашла

у Бори. Уже после обыска. Это не в сейфе, а в гараже. Я ничего не знала, и он мне не показывал, но я и не предполагала, что он был способен на подобную авантюру. Это показалось мне настолько диким, что я сначала не поверила, а потом, когда Вера уже уехала — после похорон, не знала, что дальше делать. Ничего, кроме горьких слез…

— А в гараже разве они обыска не производили? — усомнился было Филя.

— Да там, у Борьки… ой! — она смутилась. — Сам черт ногу сломит! Я одна и могла разобраться, где у него что… Между пустыми канистрами его барсетку обнаружила, старую. А в ней — документы… Я мало что поняла из них, но сам по себе факт — как кирпичом по голове, честное слово!

— И что за документы? — заинтересовался Филя, но тут зазвонил телефон.

Заработала громкая связь. Вкрадчивый Агеевский голос произнес:

— Справочная управления Федеральной службы собственной безопасности министерства внутренних дел по Смоленской области. Мы внимательно слушаем и записываем ваше сообщение.

Раздался растерянный вскрик, явно женский:

— Ой! Ну, е-о-о! — и затем раздались короткие гудки брошенной трубки.

Филипп тут же бросился к аппарату и прочитал вслух телефонный номер. Посмотрел в изумленные глаза Кати, ухмыльнулся и спросил:

— Знаете, чей голос?

Но она растерянно помотала головой, отрицая.

— Тогда сами узнаем, — сказал Филя и, записав на стикноте этот номер, оторвал светло-зеленый листок и сунул в карман. — Вот так их ловить надо. Я не уверен, конечно, но наверняка звонили от ваших соседей… Ладно, пусть теперь они пугаются. Вы, надеюсь, этим аппаратом не пользуетесь?

Катя снова отрицательно помотала головой.

— И не надо. И парень пусть не звонит с него. Есть мобильники, вот ими пока и пользуйтесь. Ну, а если вдруг кто-то захочет навестить вас — из милиции, разумеется, чтобы проверить, что за чертовщина записана на вашем автоответчике, вы, нисколько не смущаясь, скажите, что Вера была в Москве в министерстве внутренних дел, беседовала там, в приемной службы собственной безопасности, и, видимо, оттуда уже дали указание в Смоленск. А смоленский товарищ — так всем и говорите: товарищ, — посетил вас сегодня ночью, около трех часов, предъявил удостоверение, обошел и проверил весь дом, велел ничего руками не трогать, а потом что-то делал с телефонным аппаратом. И уехал, сказав на прощанье, что теперь все будет в порядке. Фамилию его точно не запомнили, — то ли подполковник Сидоров, то ли Свиридов. Вежливый был. Вот и все, а больше ничего не знаете. Договорились?

Она лишь кивала. Возвратились на кухню, Катя включила чайник и вышла. А вернувшись, передала Агееву кожаную сумочку-барсетку, очень модную у деловых людей десяток лет назад. Филипп достал несколько сложенных вчетверо официальных бланков и углубился в чтение.

Чайник вскипел, и Катя хотела предложить ему чашечку растворимого кофе, но он отрицательно помотал головой.

— От этого «лекарства» я уже одурел в «конторе». Чайку бы, а?

Она слабо улыбнулась ему и заварила чай, а потом налила в чашку. Филипп продолжал читать, машинально отпивая чай мелкими глотками. Наконец закончил ознакомление, сложил листы и сунул их себе за пазуху, где на его старенькой «олимпийке», прямо за потертой спортивной эмблемой общества «Спартак», был пришит карман.