Место преступления
Шрифт:
Катя растерянно кивала. Очень симпатичная все-таки женщина, — даже в горе своем. Ладно, утешители найдутся…
— Ну, вот и все, а я побегу дальше. И самое последнее: запишите мне номер вашего мобильника, а также моего — для себя, и в случае любой «непонятен», неясности там или конкретной опасности звоните немедленно. Эти аппараты они еще не прослушивают, так я думаю, но разговаривайте все же негромко и из кухни. — И уже покидая дом, словно вспомнил: — Да, извините, не очень приятно спрашивать вас, но мне надо знать, когда, какого числа и в какое время дня или ночи погиб ваш супруг? И когда сообщили об этом вам?
Катя понурилась.
— Мне сказали, что вчера… Ну да, это было девятого числа позапрошлого месяца, значит, в июне. Нашли в машине
Катя передернула плечами, словно в ознобе, и Агеев прекрасно понимал ее, но… Что теперь делать? Только устанавливать истину. Возможно, по часам…
Глава четвертая ПЕРВЫЕ АДРЕСА
До рыбалки время еще оставалось. Филя, как человек неместный и с обычаями здешними незнакомый, вчера четко заявил, что раньше девяти на речку не пойдет и не будите. Сергуня понял правильно, хоть и нетрезв уже был: глаза хозяйки выдавали ее не такое уж и тайное желание. А что ж, дело житейское. Но до девяти, понимал Филя, он должен появиться дома: пробежка, зарядка — ну, как обычно, если мужчина хочет прилично выглядеть в постели. Уж Фрося-то должна понять и оценить. А ее удовлетворенного утреннего вида будет вполне достаточно для любопытного Сергуни, от которого кругами и пойдут слухи.
Выбравшись теми же путями из дома Красновых, Филипп решил, по возможности, хотя бы. внешне осмотреть оба соседские дома. И с этой целью немного «повисел» на заборах, разглядывая строения и территории участков. Одну видеокамеру он обнаружил скоро — на доме слева, у родственников Крохалева, надо понимать. Камера была стандартная, какие употребляются обычно для контроля над территориями вокруг офисов, объектов питания и развлечений. Установлена она была над входом в дом, но, очевидно, длиннофокусный объектив ее был направлен четко в сторону дома Красновых. Вот и способ слежения.
Еще во дворе этого дома Филя увидел две машины: серебристого «японца», скорее всего «тойоту», судя по знакомым очертаниям корпуса, — похожая была в агентстве для срочной необходимости, и зеленые «Жигули» с затемненными окнами — пятой либо седьмой модели. Хорошо бы взглянуть, кто в них ездит… Но это — позже, когда время будет.
Как ни разглядывал Филя дом справа, никаких явных следов наблюдения не обнаружил. Вероятно, люди, занимавшиеся отслеживанием соседей, ограничились одной камерой. Да и, рассуждая логически, они были правы по-своему: ну какие тут, в глухой провинции, шпионские страсти?! Наверняка обыкновенная грызня хищников за обладание жирным куском мяса. На своем, провинциальном, лесном уровне.
В принципе Филя начинал уже догадываться — просто, исходя из личного опыта предыдущих расследований, что в этом новом преступлении особо правых-то и не найдется, все облапошивают друг друга, убирая с дороги любые препятствия. Так что и само понятие «справедливость» будет в данном случае выглядеть несколько расплывчато. Нет, убийство, конечно, оправдать нельзя, но по статье «мошенничество» наверняка можно было бы привлечь всех без исключения участников здешнего «лохотрона». А вот женщин жалко, особенно красивых, и их детей, в остальном же — ничего необычного, нормальный разбойный капитализм в начальной стадии своего развития. Читай Маркса. Которого давно уже никто не читает, считая для себя вредным, но зато все основополагающие законы развития этой формации изучает и постигает на своей собственной, битой-перебитой шее. Вполне в духе времени…
Иногда, вот так, на утренней пробежке, когда таковая случалась, Агеев позволял себе немного пофилософствовать на тему о том, что могло бы получиться в стране и что из этого дела вышло. Позже у него уже, как правило, времени не было. Но всякий раз, что было очень печально, выводы оказывались неутешительными. Такая вот странная закономерность, черт побери!..
На центральной площади города, которую Агеев, ввиду отсутствия транспорта, пересек по диагонали, уже появились прохожие, поглядывавшие с явным
Обнаружив потерю, еще не пришедшая до конца в себя Фрося с обескураженным выражением на лице выскочила на крыльцо и облегченно вздохнула. Первое, что она увидела, был запыхавшийся и раскрасневшийся Филипп, который последнюю стометровку прошел в усиленном темпе, чтоб не вызвать подозрения по поводу истинного значения своего отсутствия. Попрыгав еще на месте и шумно выдохнув, он скинул «олимпийку» и полез под умывальник, под его хилую струйку. Но Фрося тут же подалась ему навстречу с кружкой, полной воды. Фыркая, он умылся, облил себе спину и стал вытираться поданным ему полотенцем.
— Как спалось? — спросил таким интимным тоном, что женщина только сыто ухмыльнулась.
— А сам-то куда сбежал? И без завтрака?
— Пробежался… Зарядка. Мужчина в моем возрасте должен форму держать. Если он еще надеется на женский интерес к себе. Не так?
— Так, так, — заулыбалась она. — И на возраст зря ссылаешься, все у тебя в полном порядке… Значит, решил таки с этим пьяницей к реке податься?
— Обещал же… Да и посмотреть. Особо на рыбу не рассчитываю, но, может, и повезет. А ты против, что-ли? Так я…
— Да нет, ну, чего уж… Только не пей с ним, а? Он же всякого споит.
— О себе или обо мне заботишься, девушка? — усмехнулся, подмигивая ей, Филипп.
— Ой, да ну тебя! — она радостно засмущалась. — Иди давай, яичницу пожарю с колбасой твоей. И долго не сиди, голову напечет.
— Ты прямо как о дите заботишься, — подначил Филя. — Своего б завела…
— Ой, да с кем? Разве с тобой?
— А что, надо подумать…
Он засмеялся и пошел на веранду, снять «треники» и напялить старенькие, потертые джинсы с такой же неяркой, неприметной футболкой и серой кепочкой. Затянул вокруг пояса рукава легкой серой же курточки, сказав, что Сергуня обещал отвести его сегодня на рыбалку. А эта, чтоб подстелить. Еще Филиппу надо было отнести сумку в бывший коровник и кое-что переложить из нее в собственные карманы. И придумать, что сказать Фросе, зачем он прячет сумку, — это чтобы снять ненужные ее вопросы. А наплести ей сто верст до небес большой трудности для Филиппа не составляло. К примеру, пока бегал, нечаянно заметил одного мужичка, встречать которого совсем не хотел бы. Что тот здесь делает, неизвестно, но, вполне вероятно, что его появление связано как-то с убийством того бизнесмена, — из органов мужик. Ну его, лучше от греха подальше. А если возникнет вопрос, откуда мужичок известен, ответ простой: мир тесен, пересекались, да вспоминать нынче не хочется. После Афгана дело было, и тогда разошлись не миром. Поди объясняй простой женщине высокую государственную необходимость… Да и не надо ничего, так поймет, умная женщина. И не только умная, добавил, улыбаясь, Филя.
Сказал, а она лишь согласно кивнула и спрашивать не стала: идеальная жена была бы, подумал Филипп. Видать, только одно сейчас на уме. Это если судить по ее ищущим взглядам и плавающей на пухлых губах сладкой улыбке…
Вот тут и нашел Филипп время задать не совсем, может, удобный вопрос Фросе — по поводу все той же коровы.
— Слышь, девушка? — позвал шутливо. — Ты вчера стала мне про свою корову рассказывать, а я тебя перебил и не дослушал, извини, ради бога. А сейчас, пока бегал, вспомнил. Ну, так чем делото закончилось? Продал ее барышник ваш и взял то, чего ты была ему должна, да? Честный, говоришь, оказался?