Место Снов
Шрифт:
Мать тоже сказала бы эту ужасную правду.
Что бы сказал дракон Леха?
Что бы сказал конь Игги?
Живут для тех, кто дает им жрачку. Но они животные, у них инстинкты. Это не считается.
А вот он, Зимин, никого не любит и не жалеет. Значит, жить ему получается вроде как не для чего. И что теперь? Помирать под бледным тазом? Хотя…
Есть Лара. Она выгнала его, но она возьмет его назад. Потому что она умеет прощать. И они еще там встретятся. А пока делать нечего, он немного помрет.
Один.
Зимину вдруг перехотелось умирать в одиночестве. Пусть даже и понарошку. В одиночестве страшно.
Зимин поискал вокруг себе какую-нибудь компанию. Посмотрел в небо, нет ли там обычных в таких случаях грифов или буревестников. Грифов и буревестников не было. Посмотрел вокруг себя, а вдруг скарабей, а вдруг ящерка какая-нибудь, варан, но и этих не оказалось.
– Вот, блин, – прошептал Зимин. – Типа черный ворон, черный ворон, не кружися надо мною… Что это такое… Глюки…
На ближайший бархан вплыло странно знакомое Зимину существо. Существо, казалось, состояло исключительно из треугольников – треугольное тело, такая же башка, из мелких треугольников составлены длинные плавники, заменявшие конечности, из треугольников чуть побольше состоял хвост. По хвосту в форме сердца Зимин его и опознал.
Это была гигантская сухопутная скорпена – бич любого песчаного рейнджера. Яд скорпены вызывал мощный сепсис, а потом и некроз пораженных конечностей. Скорпены парализовывали свою добычу ядом и прятали ее в песке, а потом, когда она уже слегка подгнивала, доставали и потребляли с большим удовольствием и пользой для хитинового слоя. Скорпена висела в метре над землей, плавники медленно пошевеливались, разгоняя из-под брюха перегретый воздух. Существо огляделось, приметило Зимина и направилась к нему неспешащей семенящей походкой.
Зимин вытащил меч и попробовал встать. Ему было страшно. Умирать таким образом ему и вовсе не хотелось.
Глава 20
Пушки-пиво-рок-н-ролл
Скорпены приближались. Для начала Зимин метнул в них гранату. Граната подбила первых двух, скорпены разлетелись на неаппетитные зеленые клочки, что, впрочем, не образумило их товарищей – организованной стаей они продолжили наступление. Скорпены двигали суставчатыми коленцами и скрипели, скорпены выглядели угрожающе. Еще месяц назад скорпены наводили на Зимина легкий ужас, теперь он к ним привык, на стволе его бластера красовались восемьдесят пять зарубок, каждая зарубка – скорпена. После сотой скорпены можно было получить нашивку рядового второй статьи. Чтобы стать сержантом, надо было спалить пять тысяч членистоногих.
Тогда, в первый день, Зимин так и не смог завалить ни одну тварюку. Едва он вытянул меч, как из-за бархана вслед за скорпеной появился человек, одетый в модифицированную металлопластиковую броню.
Человек с ружьем подошел к Зимину и сказал:
– Вставай, боец. Не время отдыхать, надо дело делать. Твари окружают нас по периметру.
После чего человек снял с плеча запасной бластер и протянул Зимину. Бластер был тяжелый и горячий. Толстый ствол из черного металла оплетен разноцветной проволокой и бисером. Зимин подивился. Никак не мог он представить, что рейнджер, охотник на скорпен, стал бы любовно оплетать свое оружие проволокой и бисером. И вообще, Зимин представлял себе бластер несколько по-иному.
– Когда ствол раскалится, отвинтишь эту пробку и зальешь воду, – человек протянул Зимину пузатую алюминиевую фляжку. – Система простая, опробована еще сто лет назад. Если вовремя не залить воду, ствол может прогореть, тогда мало не покажется. Руки оторвет. Вместе с головой. Понятно?
– Понятно, – кивнул Зимин.
– Когда кончится заряд, нажмешь сюда.
Человек ткнул пальцем в рукоятку. Оружие разломилось, из казенника ствола выскочил блестящий цилиндр.
– Это батарея. Хватает на пятьдесят выстрелов, потом надо заряжать. Попусту не пали, заряжать батареи трудно. Все ясно?
– Угу, – сказал Зимин. – Яснее не бывает.
Так Зимин стал песчаным рейнджером. Тогда. Сбылась мечта.
А сейчас Зимин поднял бластер и стал расстреливать скорпен. Спокойно, как в тире. Целил в головогрудь – если заряд попадал в головогрудь, скорпены взрывались особенно красиво. Бить в головогрудь было по-мужски, отстреливать конечности, хвосты и клешни считалось дурным тоном.
Зимин успел подстрелить четырех, потом у него произошел сброс батареи. Батарея была старая, Зимин заряжал ее раз сорок, шанс мгновенной разрядки был велик. И батарея разрядилась.
Затвор щелкнул, выстрела не последовало. Скорпены навалились кучей, одна ухитрилась ужалить Зимина под наколенник. Зимин закинул бластер за плечо и стал отбиваться ножом, нога у него сразу опухла, и это весьма снижало боеспособность Зимина.
Прежде чем нога предала окончательно, Зимин сумел зарезать еще одну скорпену.
– Держись, дружище! – справа возник Сержант. – Мы рядом!
Сержант плюнул из огнемета, скорпена обуглилась и рассыпалась в сажу. Сержант подхватил Зимина под руку и потащил к танку. При этом Сержант успевал петь боевую песню про десантников и свободной рукой отстреливаться от наседающих тварей.
– Смерть скорпенам, подлым тварям, огнеметом их зажарим… – ревел Сержант и пулял огнем.
Воняло керосином. Появились и остальные рейнджеры, они оттеснили скорпен от Зимина и Сержанта, зажали между барханами и теперь добивали поодиночке. Сержант уронил Зимина на песок и залез в медкит.
– Держи, – он протянул Зимину шприц с антидотом.
Антидоты Зимин не любил, после них в голове вертелось, а во рту стояла какая-то гниль. Это и не случайно – антидот гнали из скорпеньих голов. Однако если не принять антидот вовремя – начнется гангрена, потом и вообще умрешь в муках. А может, и не умрешь. До сих пор никто не умирал, хотя никто пока и не рисковал антидотом пренебречь. Зимин стащил зубами колпачок с иглы и загнал ее в бедро. Подействовало почти сразу.