Место твое впереди
Шрифт:
3 июля. За два дня пребывания в 1-й батарее побеседовал почти со всеми офицерами и бойцами. Побывал на занятиях по боевой подготовке, на политинформации военкома батареи Василия Михайловича Гмирко. Присутствовал на беседе агитатора Якимчука по теме «Приказ командира — приказ Родины». Впечатление осталось хорошее.
Командир и комиссар батареи не ослабляют внимания к быту солдат. Построена баня. Своевременно меняется белье.
6 июля. На семинаре пропагандистов при политотделе выступил представитель политотдела армии старший политрук Карпов. Рассказал о положении на Северо-Западном фронте, приковал внимание к вопросам повышения бдительности, укрепления боеготовности
Участникам семинара мы подготовили и раздали материалы, разоблачающие зверства фашистов в Демянском и Старорусском районах. Пропагандистам было о чем подумать — материалы эти содержали живые свидетельства очевидцев о чудовищных злодеяниях оккупантов. Вот лишь некоторые примеры.
Четырнадцатилетний мальчик Пименов, житель Демянска, рассказал отцу, что видел, как немецкие солдаты раскапывали в огороде яму с картофелем, а потом погрузили и увезли картофель. Отец пожаловался немецкому офицеру. После этого офицер выстрелом в голову убил мальчика.
В селе Малый Заход колхозник Николай Кукушкин укрыл красноармейца, бежавшего из плена. Ночью нагрянули гитлеровцы. Утром Кукушкина повесили, красноармейца расстреляли.
Боясь внезапных нападений партизан, оккупанты минируют дороги в своем тылу. Однажды недалеко от деревни Тараканицы подорвалась машина с немецкими офицерами на своих же минах. Это послужило поводом для расправы с местным населением. Двадцать шесть мужчин были расстреляны, а деревня сожжена.
Через населенный пункт Шожево проходило семеро колхозников, направляясь в свои деревни. У одного из них не оказалось пропуска. Фашисты объявили их «русскими диверсантами» и расстреляли.
В деревне Кривая Часовня гестаповцы создали концлагерь для военнопленных. Тот, кто попадал в него, живым не выходил. Здесь пленных истязали, не кормили, они умирали голодной смертью.
Я посоветовал пропагандистам использовать эти факты в беседах с красноармейцами. Порекомендовал также использовать письма, которые получают бойцы от родных и в которых содержатся факты, показывающие, что фашисты разоряют оккупированные города и села, насилуют и истязают наших сестер и матерей.
7 июля. Меня постигло большое горе. Получил известие о том, что погиб на фронте мой близкий друг Степан Ефимович Крысов.
Я и теперь не могу спокойно читать письмо о павшем смертью храбрых Степане Крысове. Он был из тех, кто всегда помнил, что его место впереди и в мирное время, и в суровую годину фронтовых испытаний. Впервые мы с ним встретились в 1928 году в Москве на Электрозаводе. Он работал слесарем и учился на вечернем отделении рабфака. В ту пору мы с ним и подружились.
Я уже говорил, что в 1929 году меня избрали секретарем Рязанского окружного комитета комсомола. Расставаться с электрозаводцами было тяжело, но ребята обещали не забывать, помогать в работе. И свое слово они сдержали. Во время коллективизации, в порядке шефства города над деревней, Электрозавод прислал в Рязанский округ бригаду комсомольцев. Возглавлял ее Степан Крысов. Личным примером трудовой доблести увлекал он юношей на большие дела во имя укрепления смычки города с деревней.
А весной 1933 года мы снова встретились со Степаном Ефимовичем. На сей раз в» Новодеревенской МТС. Сюда меня направил Центральный Комитет партии. Степан Ефимович был назначен директором Новодеревенской машинно-тракторной станции, а я — начальником политотдела.
В 1935 году вместе с большой группой партийных и хозяйственных работников нас с С. Е. Крысовым послали во вновь созданную Калининскую область. Вначале Степан работал в областном комитете ВКП(б), а затем
С калининцами, друзьями и товарищами по партийной работе, по злой воле клеветников мне пришлось расстаться в 1938 году. Наступило время испытания прочности и искренности дружбы с теми, с кем я работал. Степан Ефимович был среди тех, кто не отмежевался от меня, кто смело выступил против клеветников. Тогда, в тридцать восьмом, для этого надо было обладать кристальной партийной чистотой, принципиальностью и большим мужеством.
Осенью 1939 года мы вместе со Степаном поступили учиться в Промышленную академию. А 23 июня 1941 годи он провожал меня на фронт. Это была наша последняя встреча. Вскоре и Степан оказался на передовой линии огня. Он, как и я, был секретарем партбюро полка. Опыт партийной работы, накопленный в мирные дни, позволил нам с начала войны влиться в ряды политработников, найти свое место в общей борьбе с фашистами.
Со дня гибели Степана Ефимовича прошло более четырех десятилетий. Но он и сейчас перед моим мысленным взором как живой. Высокий, светловолосый, с немного скуластым лицом, смотрит в упор своими голубыми добрыми глазами. Память моего сердца навсегда запечатлела его образ...
9 июля вместе с командиром и комиссаром бригады мы выехали к командующему 11-й армии генерал-лейтенанту Василию Ивановичу Морозову. У него мы застали командиров, комиссаров и начальников политотделов всех соединений армии. Я увидел командарма впервые. Уже немолодой, но энергичный, подтянутый, лаконичный в разговора, он произвел на меня очень приятное впечатление.
Развернув топографическую карту, командарм ознакомил нас с замыслом предстоящей наступательной операции. Своими основными силами 11-я армия должна наносить удар по рамушевскому коридору с севера на юг, а 1-я ударная армия ударит по гитлеровцам с юга на север. Главная цель операции — разобщить демянскую группировку противника со старорусской группировкой.
Командующий строго предупредил о том, чтобы подготовка к наступлению держалась в секрете.
Нас всех тогда тревожила военная обстановка, сложившаяся на юге страны. Красная Армия, как и в 1941 году, одна несла всю тяжесть войны против гитлеровской Германии. Пользуясь тем, что второй фронт в Европе не открыт, немецко-фашистское командование сосредоточило против советских войск главные силы и наращивало удары на южном участке фронта.
В беседах с красноармейцами, сержантами и офицерами мы не раскрывали сроки и замыслы предстоящей наступательной операции 11-й армии, но призывали их быть готовыми оказать помощь войскам Красной Армии, сражающимся на юге страны. Воспитанию наступательного порыва у воинов мы подчинили политинформации, коллективные читки газетных материалов. Этому же вопросу были посвящены партийные и комсомольские собрания в подразделениях.
12 июля командир бригады получил боевое распоряжение: сменить 874-й полк 282-й стрелковой дивизии, занимавшей оборону на участке Никольское, Безымянный Ручей (в одном километре севернее Голубово). Это означало, что из второго эшелона бригада переключается в первый. Посоветовавшись в политотделе, мы решили во всех батальонах, дивизионах и спецподразделениях провести митинги. Командир и комиссар бригады одобрили наше предложение. Условились, что на митинг в 1-й батальон пойдет командир бригады, в 3-й батальон — комиссар, в 4-й — начальник штаба.