Место явки - стальная комната
Шрифт:
Хольм настиг машину с Грюне уже на мосту, рванул рулевое колесо влево, потом вправо, от удара легковая машина круто изменила направление, врубилась в ограждение, пробила его и, переворачиваясь в воздухе, полетела вниз.
Грузовик Хольма замер над провалом, Хольм вышел из машины и долго смотрел на расходящиеся по воде круги.
Зрительный зал театра до отказа забит людьми. На заднике над сценой висит большой портрет Карин — один угол прочерчен траурной лентой.
В центре сцены — высокое ложе, на котором распростерт Стен Экман — умирающий Андрей Болконский.
У кулисы, в черной шали, спиной к зрителям стоит Астрид.
Стен с трудом приподнялся на локоть:
— Вы?.. Как счастливо! — не сказал, а выдохнул он.
Астрид заговорила тихо, голос ее пресекается. Она «подает» реплики из роли Наташи Ростовой.
— Простите!.. Простите меня!..
— Я вас люблю… — тихо говорит Стен Экман.
— Простите… — повторила Астрид.
— Что простить?
— Простите меня за то, что я сделала…
— Я люблю вас больше, лучше, чем прежде… — сказал Стен со своего ложа. — Вы помните… Я ночевал у вас в Отрадном…
— Очень хорошо помню, — сказала Астрид. — Вы были очень деловой и грустный.
Стен продолжал:
— Ночью вы говорили с Соней. У окна. Я слышал. Ты хотела улететь в небо. Чудная ночь была и луна… И ты… вы хотели улететь в небо…
По щекам Астрид текли слезы.
— Андрей!.. Все будет хорошо… Только не уходите туда, где ничего нет, где нет меня и нет нашего счастья…
— Никто, как вы, не дает мне той мягкой тишины… Того света. Мне так и хочется плакать от радости… — отвечал Стен. — Наташа, я слишком люблю вас… Больше всего на свете…
— Отчего же слишком? — спросила Астрид и улыбнулась сквозь слезы.
— Ежели бы я был жив, я бы благодарил вечно Бога за свою рану, которая опять свела нас… Неужели только затем так странно свела нас судьба, чтобы умереть?
— Вам нужно спокойствие…
Умолкла музыка. В тишине Стен сказал: — Не надо мной только висит вопрос жизни и смерти, но над Россией, Наташа… Я люблю вас больше всего в мире. Но что же делать мне, ежели я люблю вас?
На сцену вывели маленького Оскара и поставили около отца.
— Андре, вы хотите… хотите видеть Николушку? Ваш сын здесь… — произнесла Астрид. — Он все время вспоминал вас.
Стен сказал отрешенно, не глядя на сына:
— Да, я очень рад Николушке… Он здоров?
— Вот он, — сказал кто-то.
Стен еще выше приподнялся на своем ложе:
— Не плачьте… Любовь мешает смерти. Любовь есть жизнь… Все, все, что я понимаю, я понимаю только потому, что люблю…
Стен откинулся и затих. Андрей Болконский умер.
В молчание зала влились звуки скрипки Бруно Мильеса.
Двинулся круг сцены и увлек за собой исполнителей. А вместо них на сцене появились зенитки и солдаты. Карл Монссон шел по вращающейся сцене, как бы выходя из своего времени в наше… Он остановился у рампы и заговорил горячо, страстно. Цилиндр, который он до этого держал в руке, он поставил на рампу около каски.
— Довольно, довольно люди! — сказал Карл
Все, кто были в зрительном зале, поднялись с мест. Они стояли безмолвно, неподвижно. А скрипка вела печальную и зовущую ввысь мелодию Эдварда Грига.
Л. Н. ТОЛСТОЙ
«НАТАША РОСТОВА»
Пьеса Даля ОРЛОВА по мотивам романа «Война и мир»
Д е й с т в у ю т:
НАТАША РОСТОВА
АНДРЕЙ БОЛКОНСКИЙ
ПЬЕР БЕЗУХОВ
ИЛЬЯ АНДРЕЕВИЧ РОСТОВ
ГРАФИНЯ — его жена
НИКОЛАЙ — их сын
СОНЯ — их племянница
НИКОЛАЙ АНДРЕЕВИЧ БОЛКОНСКИЙ
НИКОЛУШКА БОЛКОНСКИЙ — его внук
МАРЬЯ — его дочь
ЭЛЕН БЕЗУХОВА
АНАТОЛЬ КУРАГИН — ее брат
МАРЬЯ ДМИТРИЕВНА АХРОСИМОВА
ДОЛОХОВ
МАРФА КУЗЬМИНИЧНА
ХОЗЯИН БАЛА
ГОРНИЧНАЯ ЛАКЕЙ
По желанию театра могут быть люди на балу, солдаты, слуги.
Ч А С Т Ь П Е Р В А Я
1820 год. М а р ь я Б о л к о н с к а я, жена Николая Ростова, сидит над пяльцами. Тревожно прислушивается к доносящимся из-за сцены шумам, крикам, глухим ударам. Быстро входит Н и к о л а й.
Н и к о л а й (возбужден). Наглый мерзавец! Ну, скажи бы он мне, что был пьян, не видал… Так он все Богучарово разворует, мошенник!..
М а р ь я. Это дурно, Николай, дурно — давать волю рукам!..
Н и к о л а й (горячо). Как иначе, Мари?!
М а р ь я. Никол^я, я знаю… он виноват, но ты, зачем ты! Никол^я!.. (Закрыла лицо руками.)
Николай ходит по комнате, приблизился к Марье.
Н и к о л а й. Ты меня презираешь… Мар^и, этого больше не будет… Никогда. Слово даю! Никогда!
М а р ь я (взяла руку мужа, поцеловала). Николя, ты разбел камэ…
Н и к о л а й (смущенно покрутил на пальце разбитый перстень). Вот и камэ разбил об негодяя… (Подавил в себе гнев.) Честное слово даю, больше этого не будет…
М а р ь я. Ты уходи, уходи поскорее, если не чувствуешь в себе силы удержаться…
Н и к о л а й. Мне нужно, чтобы наши дети не пошли по миру, нужно устроить состояние, пока я жив, — вот и все… Для этого нужен порядок, нужна строгость…