Месяц чернец
Шрифт:
Бес вконец вымотался – это чувствовалось по тому, что он опускался все ниже и ниже. Ноги Немила начали сбивать снег с верхушек сосен, тянущихся ввысь среди бескрайней чащи зеленовато-бурых лесов.
– Держись выше, иначе я врежусь в первый попавшийся ствол! – испуганно вскрикнул кудесник.
– Вот и отлично. Пара лишних шишек пойдет тебе на пользу, – натужно пропыхтел в ответ его мучитель.
– Какие тут шишки? Ты меня до смерти зашибешь!
– Так еще лучше. Сейчас или позже – тебе все равно умирать, – честно признал бес.
Как раз в этот миг Немил увидел
– Поднимай, не то я напорюсь на сук! – завопил пленник.
Бес с запозданием вздернул его повыше, но вяз как будто задался целью не упустить добычу: Немил готов был поклясться, что самый толстый из его сучьев ожил, пришел в движение и перекрыл путь, раскорячив ветвистые пальцы. Кудесник только и успел, что закрыть глаза, и тут же почувствовал, как его лоб впечатался в жесткую, холодную кору дерева. Его воротник вырвался из когтей Лютобора, волхв потерял сознание и мешком полетел вниз, по пути обдираясь о ветви, которые так и норовили его подцепить.
1 день месяца чернеца
Когда он очнулся, первые лучи позднего зимнего утра уже красили туманные облака в розовый цвет. Липкое рыло беса с шумом шмыгало перед его лицом, стараясь по запаху определить, в каком состоянии жертва. Кудеснику на переносицу упала холодная капля, сорвавшаяся со свиного пятака, и он снова зажмурился, чтобы не видеть так близко этой отвратительной хари.
– Очухался! Наконец-то, – довольно произнес демон, бесцеремонно схватил его в когти и рывком поднял в воздух.
– Погоди! Дай отдохнуть хоть немножечко! – взмолился несчастный пленник.
– В пекле отдохнешь, – пообещал мучитель и поволок его над густым лесом, раскинувшимся, насколько хватало глаз.
В синих сумерках проступили очертания исполинского дуба, вершина которого терялась в нависших над землей тучах. Увидев его, Немил забеспокоился. «Мироствол! – мысли в его голове превратились в колючки, пронзающие острыми шипами. – Древо миров в глубине Дикого леса, под корнями которого спрятан вход в преисподнюю. Если бес затащит меня под землю – я пропал! Оттуда нет выхода!»
Над раскидистой кроной дуба еще сверкали отблески молний, но вскоре они угасли. Стихли последние раскаты грома. Демон нерешительно обогнул очаг зарева и поплутал по окрестностям, но в конце концов и он собрался с духом и направился к Древу.
Когда они добрались до Туманной поляны, сумерки сменились тусклым утренним светом. Спесь покинула Лютобора, он опасливо озирался по сторонам и махал крыльями так осторожно, что хлопков больше не было слышно. Немилу показалось, что из тяжелых туч выскользнула горящая веревка. Они обвилась вокруг дерева и заструилась вниз, торопясь достичь земли.
– Господарь! – чему-то обрадовавшись, завопил Лютобор. – Я исполняю твое поручение! Я уже здесь!
«Веревка» упала на покрытую снегом поляну и поползла по ней, как змея. Тут только Немил догадался, что это тот самый огненный аспид, что через печную трубу ворвался в княжескую палату. Не обращая внимания на летучего беса, змей
– Господарь, погоди! Про меня не забудь! – обеспокоился демон.
Он сделал круг над поляной, словно боясь приземлиться. Под ногами Немила мелькнул деревянный детинец, сложенный из толстых «кремлёвых» сосен. За крепостными стенами раскинулся целый лабиринт дворцовых построек, теремов и клетей, соединенных хитрыми переходами.
Лютобор метнулся от него прочь и пролетел над широким озером, середина которого уже освободилась ото льда. Прямо под Древом Немил увидел еще одну крепость – на этот раз каменную. Она поразила его невиданной треугольной планировкой, какой он не встречал прежде.
Поляна оказалась шире, чем можно было себе представить. На ней виднелось еще множество ветхих строений, но все они были заброшены или полуразрушены.
Измученному пленнику почудилось, будто одно из облаков опустилось на поляну, уплотнилось и приняло облик белого коня, в седле которого восседал грозный всадник в лазурном плаще. Видение так напугало беса, что тот аж затрясся. Его дрожь передалась человеку, и Немил снова принялся жаловаться:
– Эй, чего так трясешь? Вот вытрясешь прежде времени из меня душу – что тогда твой хозяин скажет?
– Ты должен бояться того, что случится, когда тряска закончится, – заржал Лютобор. – Видел зарево? Это Перун бился с огненным змеем. Кто такой огнезмей – ты и сам знаешь. А теперь представь, что с тобой станет, когда он освободит твою душу из тела. На ней испробуют самые зверские пытки, какие только безумное воображение чертей изобрело за последнюю сотню веков.
– Моя душа этого не заслужила.
– Она быстро забудет, кем была в грешной жизни. Когда в ней не останется ничего человеческого, ее заставят служить и пытать тех, кто появится в пекле позже. А если твоя душонка начнет привередничать и кочевряжиться – то ее мигом вернут в чан с кипящим свинцом или в жерло вулкана, в котором бурлит раскаленная лава.
Немил представил себе, как его ободранную, голую душу сажают в кипящий свинец, и ему стало дурно.
– Лучше прикончи меня прямо сейчас! – заголосил он.
– Безвременная кончина тебе не поможет, – злорадно расхохотался бес. – Душе твоей все равно не уйти от наказания. И терпеть ей придется вечность! Хотя твоя просьба мне нравится. Я могу разделать тебя на части прямо сейчас, а кровью твоей я полью Мироствол, чтобы сделать приятно божкам, возомнившим себя владыками всего белого света. Посмотрим, что они скажут, когда хлебнут жертвенной крови.
Лютобор начал снижаться. Под вывороченными корнями гигантского древа открылась пещера, темное жерло которой вело в преисподнюю.
– Мне было семнадцать, когда я чуть не сгорел вместе со всем своим городом, – воскликнул Немил. – С тех пор каждый прожитый день для меня – это удача. Их могло и не быть, этих дней, но я прожил их, и это счастье. И когда-нибудь день ухода настанет. Но в последний свой день я хочу видеть светлые лики богов, а не твою мерзкую рожу, бес!
И он зашептал, повторяя слова молитвы, которую не вспоминал уже много лет: