Месяц надежды
Шрифт:
Ольга посмотрела на него с интересом и спросила:
– Мне показалось или ты про краны с этакой гордостью сказал?
– С законной гордостью, – подтвердил Алексей. – Хочешь послушать кое-что о скучных строительных материях?
– Ага. Это что-то новое, а значит, интересное.
– В любой профессии есть свои хитрушки, – сказал Алексей тоном институтского преподавателя. – У строителей самый пикант – с автокранами. Точнее, с крановщиками. Автокранов можно найти немало, а вот хорошего крановщика – это дефицит жуткий. Сейчас как-то нет такой системы, чтобы в массовом порядке организованно учить молодых. Осталось прежнее поколение. Вот тебе примерчик. Года три назад знакомые ребята замутили
– Ничего себе! Так все серьезно?
– Абсолютно серьезно. Я же говорю, в каждой профессии свои хитрушки. Скучные материи?
– Вовсе нет, – сказала Ольга совершенно искренне. – Всегда интересно, когда что-то новое.
– Ну вот. В большие миллионеры не выбился, но живу неплохо. Знаешь, есть вещи, которые людям всегда будут нужны. Это еда, одежда, лекарства. Так и у нас. Пока жизнь более-менее нормальная, люди всегда будут строиться и ремонтироваться. Так что на наш век работы ох как хватит. Что ты вздыхаешь?
– А это я облегченно, – сказала Ольга, открыто глядя ему в глаза. – Хорошо, что ты строитель, а не банкирчик какой-нибудь. Я с такими общалась, и впечатления не ахти. Значит, ты институт кончал? Инженер-строитель?
– Я строитель, но никакой не инженер. – Алексей усмехнулся. – Так тоже бывает…
– Загадочно чуточку. А как же ты тогда строителем стал?
– Что, рассказать о себе?
– Я бы с удовольствием послушала. Это интереснее, чем анекдоты травить. Возле меня всякие бизнесменчики иногда крутились, но это совсем не то – магазин, банк, рынок. Первый раз встречаю человека, который реальные вещи строит. Конечно, интересно. Расскажешь?
Алексей очень надеялся, что надежно загнал в подсознание крайне довольную улыбку. Так уж сложилось – а это не у всех бывает, не всем удается, – что о своей жизни он мог рассказать без утаек.
Был только один случай, о котором Алексей упоминать не собирался. Ничуть не позор, не компромат, не темное пятно на биографии. По нынешним меркам вовсе даже наоборот. Ему просто не хотелось об этом рассказывать девочке другого поколения, да и все тут.
Но главное состояло в другом. Рассказав о себе, можно будет ее попросить ответить тем же. Он пока что очень плохо знал Ольгу, но кое-какие житейские наблюдения сделал. Эта девочка точно отплатит откровенностью за откровенность.
Надо же, как прекрасно все складывается! Не нужно искать подходы, намеки пускать, старательно наводить девчонку на рассказ о себе. Откровенность за откровенность, все честно.
Он долил ей вина, наполнил свой бокал до краев и пояснил:
– Я буду прихлебывать по ходу монолога, это способствует. В общем, как говорилось в каком-то мультфильме, а в этой сказке было так. Только это не сказка, а реальность. Я до шести лет с родителями жил в Миусске. Мать была искусствоведом в музее, отец – инженером-строителем, причем очень хорошим. Его в конце концов забрали сюда, в Шантарск, и он года за четыре очень хорошо поднялся, должен был большую стройку под начало получить. Очень даже солидную, связанную с нынешней Турумайской ГЭС. Но тут… ты-то этого не помнишь, но перестройка наша превратилась в шизофрению. Слишком многое обрушилось, Турумайскую ГЭС надолго законсервировали, как и все стройки, имеющие какое-то отношение к ней. Да и многие другие. Теперь строительство уже было чисто специфическое: банки, торговые центры и прочая хрень того же рода. Отцу свезло, один знакомый
– Ага. А потом и тебя протолкнул в этот бизнес?
– Пальцем в небо, Олечка, – заявил Алексей и усмехнулся ничуть не обидно. – Все было совсем не так. Он меня взял за шиворот и прямо-таки воткнул на инженерно-строительный. Ну, как бы тебе сказать, инерция его прежнего жизненного опыта, менталитета, в общем, всякого такого. Вот мы и пошли втроем, я и еще двое одноклассников, у них отцы были друзьями моего бати, такие же советские строители с тем же менталитетом. Короче, погнали нас трудовую династию продолжать. Только времена уже стояли такие, что… Ты их не помнишь, и это просто прекрасно. Тебе живется легче, специфической памяти за душой, слава богу, нет. В общем, проучились мы два года, и всем троим показалось, что ничего путного из этого не получится. Все рушится, и мы никому с нашими новенькими дипломчиками будем не нужны. Времена стояли такие, самые жуткие вещи в голову лезли. Откуда тебе знать…
Ольга смотрела на него серьезно и пытливо, подперев кулачком щеку.
– Ну, я немножко знаю, – сказала она без улыбки. – Когда дед с отцом пить садились, они многое вспоминали. Хотя я особо и не прислушивалась, но кое-что в памяти осталось.
– Оленька, прости тысячу раз, но это немного не то, – сказал Алексей. – Одно дело – от кого-то слышать, и совсем другое – самому тогда жить. Короче, мы с Максом и Пашкой решили по-другому как-то устраиваться. Ушли из института все втроем. Тут нас сразу радостно загребла родная армия, уже не Советская. Больше всего боялись, что из-за наших двух курсов угодим в стройбат, а это такая засада!.. В двух словах: таскай круглое, катай квадратное и канаву копай ломом. Повезло, однако. Объявился покупатель из погранвойск, и чем-то мы ему приглянулись.
– Покупатель? – Девушка в искреннем удивлении подняла идеально подведенные брови. – Ты что, хочешь сказать, что солдат тогда покупали? Я от деда с отцом всякое слышала, но чтоб такое…
– Да нет. – Он улыбнулся и ей, и далеким воспоминаниям. – Покупатель – это представитель какой-нибудь воинской части, который набирает людей. Вот так мы и стали доблестными погранцами.
– А у меня дедушка был пограничником, – сказала Ольга. – Он даже воевал.
– Нормально. Где, когда?
– В шестьдесят девятом, на Даманском. – Она без малейшей ошибки произнесла название клятого острова. – Я с детства запомнила.
– Живой?
– Ага. Едва-едва за шестьдесят перевалило, но он крепкий, все волосы целы, только седые. Его даже в руку легонько ранило. И орден есть. Красивый такой, с красным флагом, а внизу штыки торчат.
– Орден Красного Знамени, – сказал он со знанием дела. – Его еще все время Боевым зовут, хотя в документах так официально не пишется. Давай прикинем. Если ему сейчас шестьдесят, тогда было девятнадцать. Наверняка не офицер.
– Ну да. Я плохо разбираюсь, но точно знаю, что у офицеров на погонах звездочки. А у него были полоски поперек, две, по-моему.
– Младший сержант. Хлебнули ребятки. Что самое поганое, времена тогда стояли другие. Никто и подумать не мог, что вдруг войнушка грянет.
– А ты где служил?
Алексей усмехнулся и ответил:
– Меня, Олечка, и сравнивать нельзя с твоим героическим дедом. Я на заставе два года по кухне маршировал с поварешкой наперевес. Ага, повар. Не романтично, правда?
– Ну и что? Зато не попал в какую-нибудь дурацкую горячую точку. Я знаю, тогда все и начиналось. А на какой границе?