Месяц надежды
Шрифт:
– Извини, – сказала Ольга покаянно. – Опять сболтнула не подумавши. Это со мной бывает. От Демона всякого нахватаешься. – Она тут же улыбнулась с прежней лукавой шалостью. – Насчет меня можешь не беспокоиться. Я не набиваюсь.
– А я этого и не говорю. Слушай, а можно откровенность за откровенность? Со мной все более-менее ясно. А вот почему ты, вся из себя такая, и одна?
Пожалуй, вопрос ей пришелся не по вкусу, но она тут же, не задумываясь надолго, сказала решительно:
– Ладно, откровенность за откровенность. Попался один жуткий
– Размечталась, – с широкой ухмылкой сказал Алексей, глядя ей в глаза. – С чего бы вдруг мне тебя жалеть? Сама говоришь, что ничего страшного не случилось. А любая грязь в конце концов смывается. Что мы наблюдаем? Идет по городу молодая, очаровательная, английский как свой знает, мужики шеи до хруста выворачивают. И вдруг нате вам – жалеть ее. Ну уж нет. Даже и не подумаю.
Ольга пытливо присмотрелась к нему и сказала:
– А ведь ты, пожалуй, не врешь.
– Конечно, не вру, я вообще редко это делаю. Не по благородству души, а из чистого расчета. Понимаешь, когда врешь много, свои слова приходится постоянно в голове держать во всех деталях, не забывать, что именно наплел. Чересчур тягомотно, ну его.
– Тоже верно, – согласилась она уже вполне мирно.
– Еще по паре котлеток съедим?
Она потупилась и призналась:
– Мне неудобно, но я бы съела.
– А я тем более. – Он подозвал официантку.
К ее подъезду подъехали в половине первого ночи. Выйдя из машины, Алексей глянул вверх. Окна ее квартиры не горели.
Он повернулся к Ольге, стоявшей перед ним в расстегнутом светлом легком пальто, чуточку хмельной и на вид ничуть не печальной, и сказал:
– Не похоже, чтобы мама тебя с веником ждала.
– Ни с веником, ни с валидолом. Я ж говорила, она понимает, что у меня своя взрослая жизнь. Спят все, даже Демон. Хотя она иногда из любопытства и за полночь меня поджидает. У тебя младшей сестренки нет?
– Я говорил, что старшая есть. Это еще хуже.
– Почему?
– Она меня долго строила. На пять лет старше, ага, вся из себя взрослая такая. Только я потом из строя выломился, а там она и замуж вышла, к законному супругу переехала. Ты на чуточку нахальный вопрос не обидишься?
– Смотря на какой.
– А сегодня мама тебе не говорила: «Только пусть он предохраняется»?
– Это не нескромный вопрос, а дурацкий! – заявила Ольга. – Сроду бы она такого не сказала. Прекрасно знает, что я на первой встрече никогда… – Она поторопилась добавить: – И на второй тоже. И на третьей. И вообще – с большим разбором.
– Интересно, а про меня ты что ей сказала? Должна же была предупредить, что за полночь вернешься.
В свете уличного фонаря над подъездом он хорошо видел ее лицо, ставшее при этом скудном освещении, пожалуй, куда более красивым и загадочным. Алексей прекрасно видел, что
– Хочешь правду? Сказала, что познакомилась с забавным но, похоже, вполне приличным парнем и он пригласил меня в хороший ресторан. Вот и все. А что ей еще было говорить? По-моему, она даже обрадовалась, после того как я три месяца все вечера дома сидела. – Ольга досадливо покривила губы. – Ну вот, опять на откровенность пробило. Ты меня все же подпоил.
– Просто я тот человек, с которым можно свободно говорить откровенно. Вот люди ко мне и тянутся.
– Да уж, сударь, от скромности вы не помрете.
– Да ну, просто я по жизни такой. Интересно, а что во мне вдруг нашлось забавного? Вроде ни на одном медосмотре никакие доктора никогда не находили у меня ничего такого.
– Не знаю. – Ольга пожала плечами и усмехнулась. – Вдруг взяло что-то такое да и проглянуло. Ах, да. – Она склонила голову к правому плечу и подставила ему щеку. – Выигрыш получи.
– Да ладно, – великодушно сказал он, если честно, подумав про себя: «У нас собственная гордость, мы мелкой монетой не берем-с».
– Я свои проигрыши всегда плачу, – заявила она чуть сварливо. – Хочешь, чтобы я обиделась?
– Не хочу, – искренне ответил Алексей, придвинулся вплотную и поцеловал ее в щеку, что вызвало в его душе бурление чувств, вполне понятных и простительных для любого нормального мужика.
И духами от нее пахло незнакомыми, но очень приятными, и лифчика она не носила, и красивая до того, что спасу нет. А главное состояло в том, что было в ней еще что-то неуловимое, неописуемое словами.
«А впереди, что очень печально, все та же полнейшая неопределенность. Знал бы, что за жуткий скот, убил бы, – сердито подумал он. – Такую девочку грязью забрызгать. И ведь сумел же как-то, раз она три месяца одна. Ольга правду говорит, в этом нет никакого сомнения».
– Теперь дашь телефончик? – спросил Алексей.
Она чуточку задумалась и сказала:
– Теперь, пожалуй, дам. – Девушка достала телефон из кармана пальто. – Забивай.
Он забил и позвонил для поверки. Ее телефон тут же ожил.
– Не доверяешь? – поинтересовалась она.
– Просто связь проверяю. Первое правило пограничника.
– Я всегда честно играю. Чужих номеров не подсовываю, просто, если что, свой не даю, да и все.
– Верю. – Он чуть помолчал и сказал так, словно прыгал в холодную воду: – Оля, давай встречаться.
– Я подумаю, – сказала она, глядя на него уже с натуральнейшим кокетством.
– Я тебе завтра позвоню. У тебя какие планы на выходные?
– Да никаких, собственно. Подчитать надо бы кое-то по курсовой.
– Вот и прекрасно, – сказал Алексей. – И у меня, так уж сложилось, выходные свободные. А то иногда так задергают. Есть планы на оба дня.
– Ну да? И когда ты все успел обдумать?
– А пока в ресторане сидели. Ты к животным как относишься?
– Да вполне положительно. Если только это не бешеная собака. А что?