Месяц в деревне
Шрифт:
– Ну, в историях о муми-троллях есть такой зверек – хемуль. Безвредный чудак – ходит-бродит, собирает марки или насекомых. Так что можем гулять до утра.
– Не можем, – медленно покачала Таня головой и словно спряталась под свою челку. – Понимаешь, я выросла с нянями и домработницами – родители бизнесом занимались. Никто ко мне не лез никогда. И вдруг мама бросилась на воспитание. Вывезла меня на эту дачу, ходит по пятам, всегда всем недовольна. Просто не знаю, что делать. Немного свободы образуется только после урока – я возвращаюсь не сразу, брожу где-нибудь,
– После урока? – переспросила Юля. – После какого урока?
– Ну, я хожу к репетитору. Так мама хочет. Меня учит математике сам Пифагор.
Спать хочется
Дама с розовым зонтиком шла не прогулочным, а торопливым шагом.
– А вы сегодня позже, чем обычно, – прокомментировала Юля из-за забора.
– Опаздываю! Осталось четыре минуты.
– До чего?
– Да итальянский же! Урок по телевизору. Всю жизнь мечтала выучить этот язык, – не сбавляя скорости, проговорила дама.
– Вот это да. – Юля поискала взглядом деда. – И эта – на урок! Итальянский. Обалдеть. Я думала, ТАКИЕ только мыльные серики смотрят.
– Ну, не такая уж она и старая, – слегка обиделся дед. – В нашем возрасте как раз полезно усваивать новую информацию: учить стихи, запоминать иностранные слова. В Доме культуры, я слышал, даже университет для пожилых открылся. Лекции о здоровье читают, о садово-огородных делах, есть компьютерные курсы…
– А ты туда ходишь?
– Я? Нет.
– А что тогда об этом говорить?
Юля устроилась на веранде, собираясь перехватить Таню сразу после урока. Из открытого окна доносились математические монологи Пифагора. Голоса новой подружки было не слыхать. Вспомнилась детская книжка с картинками: орел выклевывает Прометею печень, тот страдальчески терпит. Когда дед удалился, предложив ученице решить что-то самостоятельно, Юля через окно заглянула в комнату:
– Ну что?
– Ничего. Опять чуть не уснула. Сейчас он вернется, сам решит и начнет объяснять по новой.
Юля посмотрела на уравнение. Таня беспокойно оглянулась на дверь и зашептала:
– Ну, будет опять икс равен нулю. Я понимаю, ЧТО для этого нужно проделать, но только пока мне объясняют, а потом сразу же забываю. Я не понимаю, ЗАЧЕМ это нужно. Зачем все упрощать и что-то к чему-то приравнивать? Зачем сводить к нулю?
– Затем, – объяснила Юля, быстро записывая в столбик решение, – чтобы все это закончилось, и мы пошли гулять.
– А дело-то идет на лад, – похвалился дед, проводив ученицу. – Совершенно правильно решила, а какая слабенькая вначале была! Мне даже казалось, что она просто сидит и ждет, когда урок кончится – неловко было деньги брать у ее матушки…
Юля раскрыла учебник по алгебре. На первой странице крупно подписано: «NikBer».
– Это Таня оставила?
– Это? Нет, у меня куча старых книжек, от бывших учеников.
– А эта чья?
– А я и не помню.
Юля побежала догонять Таню и наткнулась на плачущего ребенка в комбинезончике – не разобрать, мальчика или девочку.
– Фусси!
– Ты что, потерялся? – притормозила Юля.
– Нет, это Фуська потерялся! Я его ищу.
Ни кошек, ни собак поблизости не было видно, и Юля помчалась дальше.
Муму
– Я, наверно, сама виновата, – оправдывалась Таня, когда они вместе шагали по длинной дачной улице. – Я, наверно, не умею учиться. Когда я была маленькая, к старшей сестре ходили разные учителя, а я сидела в ее комнате, играла и все слышала. И потом получалось, что я все уже знаю, и читать умею, и писать, и английский… А еще я любила потихоньку копаться в ее книжках и учебниках, когда ее дома не было, и из взрослых шкафов книги таскала. А в школе потом сидела и ждала, когда все кончится. Было неинтересно – ничего нового. Но если начинали объяснять что-то незнакомое, я ничего не понимала – мне, чтобы понять, надо куда-нибудь спрятаться и получить знание как будто через щелку или самой где-нибудь откопать, тогда оно станет моим. А если его передают напрямую, то это как кувалдой по голове, и чем больше напрягаешься, тем меньше толку.
– А по-моему, напрямую – как раз проще.
– Ну вот видишь, – развела руками Таня, – я и говорю, что не умею учиться, особенно при всех. Бывают люди, которые есть при всех не могут, для них это слишком интимный процесс.
– А может, тебе просто математика на фиг не нужна? – предположила Юля.
– Мне очень много чего не нужно, – призналась Таня, – даже страшно становится. Родители отдавали меня в разные престижные школы – в школу благородных девиц, например. В ней я возненавидела рукоделие и музыку. В школе с оздоровительным уклоном – физкультуру. Математика – само собой, я везде ее ненавидела. Более-менее было в английской школе… А что мне нужно – я не знаю.
Я люблю просто сидеть и мечтать. Но мне же никто не даст этим заниматься.
– Почему? – возразила Юля. – Если тебе так надо, никого не спрашивай – сиди и занимайся.
Таня засмеялась. Юля хотела было пояснить, что не шутит, как им обеим пришлось отскочить к забору: в облаке пыли пронеслись два квадроцикла, унося с собой хохот веселой компании.
– Придурки, – проворчала Юля. – Смотри, а вон там – городок гномов.
Они свернули на улицу, где стояли маленькие, как игрушечные, совершенно одинаковые коттеджики.
– Улица Научная, – прочитала Таня надпись на табличке. – Наверное, это и есть твой наукоград.
Квадроциклы опять проревели, обгоняя их, только на этот раз один затормозил, и Егор прокричал оттуда:
– Таня, привет! – как будто Юли рядом не было.
Юля тут же осведомилась, где его паровоз и почему он сегодня на нем не катается. Мальчишка скорчил рожу и врубил песню: «В стрёмных телках море позитива!» Его приятель начал усиленно приглашать девочек в свою повозку, хотя все места были заняты. Таня ограничилась тем, что поздоровалась с Егором, а Юля прокомментировала его музыкальный вкус и посоветовала купить прицеп.