Метафизика пата

Гиренок Федор

Иванушка без ума, но это не безумец, не гений. Он дурак, а дураков работа любит.

Наш Иванушка – дурак, но работать не работал. Он не хитер, не мудер, а куда смысло-ват. Он все на печи лежал, да мух ловил. Ведь работают в здравом смысле, с расчетом и с прикидкой на будущее, по правилам рациональности, а не сверхумного ума.

Наш Иванушка – дурак, но не настолько, чтобы что-то знать. Он ничего не знает.

Это «Незнайко». Ведь если знают, то не ведают. Наш Иванушка не знает даже, что он Иванушка. Это незнание приостанавливает действие правил трансцендентной философии и открывает возможности для чудесных превращений.

Я,

Я, Я, Что за дикое слово! Неужели вон тот – это Я?» (В. Ходасевич. Там же. с. 157).

И вот уже братец Иванушка напился водицы из копытца, не послушал сестрицы Аленушки. Почему же первобытный «еще-не-ум» так лелко отделяет душу от тела и не называет это смертью? Потому что двум смертям не бывать, а одной не миновать. И вот он обернулся козленком. Его душа за тело не держится. Первобытие еще не привязало душу к телу. Ее привяжет быт. На непривязанности души к телу основана оборачиваемость и двусмысленность любого акта действия (и бездействия) Иванушки-дурачка.

Сила пассивности быта в сопротивлении акту-действию; в той ее срединности, которая удерживает как от дружбы с Люцифером, так и от верности богу. «Не зная ни славы, ни позора смертных дел», только и можно плести вяжущую связь повседневности. То есть для того чтобы быть на уровне пата, нужно обернуться.

Обернитесь и будете, как дети. Мир обернулся, и в нем появилось что-то козлиное.

Оглядывание нас выворачивает. «Выворачивающий огляд» – смысл нового язычества, которое, как впрочем и старое, не знает границы между агнцем и козлом.

Ведь язычник – это земной, слишком земной человек, заземленность которого не зависит от количества богов, которым он поклоняется. Один бог или два бога – какое это имеет значение для язычника? Никакого. Лучше даже ноль-бог, ибо ни одно нормальное божество не претендует на то, чтобы быть чем-то большим, чем оно есть. Новое язычество, как змея, выползает оттуда, откуда его никто не ожидает.

Из скорлупы иудео-христианства.

8.23. Русский киник

Когда-то киники растворились среди христиан и эта ки-ническая прививка давала о себе знать в жизни святых, в монашеском аскетизме и принужденности говорить правду, жребий которой в России очень часто выпадал на юродивых. Христианский раствор содержал в себе кинизм во взвешенном состоянии, т. е. воспроизводил его как некоторую возможность принятия природы в лоно христианского духа. И вот эта возможность осуществилась. Кинический кристалл христианства выпал из раствора и заговорил голосом?.?. Федорова. Федоров – тайна русской философии. Правда, эту тайну увидели немногие. Ее увидел Толстой, может быть, Достоевский. И не увидел В. Соловьев. Вообще философы серебряного века с какой-то деланной громкостью говорили о гениальности Федорова, не забывая похлопать его по плечу с чувством философского превосходства.

Федоров – русский киник, а русский киник – это человек, который понял, что мир закрылся от нас нашей культурой. Мир закрыт, если в нем не осталось ни одной вещи, которую бы мы могли застать врасплох, т. е. застать ее в тот момент, когда она еще раздета, не успела напялить на себя платье наших представлений. Мир утратил невинность и в каждом человеке теперь есть что-то такое, что прячется от него самого и что хотел найти и показать Федоров. Закрытый мир открывает двери в бесконечный

лабиринт культуры. Киники блуждали по лабиринту в поисках треснувшей культурной бесконечности. Федоров пытался набрести на цель, соединяющую его с тем, интуицию чего человек давно уже утратил. Ведь что нам менее всего понятно в мире? Конечно же, это сам мир. Что есть мир? Этим киническим вопрошанием мы даем понять, что нас с ним уже больше ничего не связывает. Мы с ним незнакомы. И незнакомец должен быть объяснен и представлен. Мир вводится определением понятия, если непосредственный контакт с ним утрачен. Культурный человек мыслит мир как музей, как то, что уже отжило и мертвым выставляется на обозрение.

Федоров, как киник, вываливается из культуры. Он вне культуры и поэтому человек для него есть не что иное, как щель в культуре, через которую сквозит. Для того чтобы не просквозило, нужна бытовая свобода.

8.24. Бытовая свобода

Если человек есть сумма нолей, то свободнее свободного тот, кто свободен в быту.

Бытовая свобода – это не плевки на пол, а приближение к естественности.

Естественным человек не рождается, а становится бытованием быта. Быт – испытание свободы, самоопределение подлинности в эру поддельного, т. е. «сокровище смиренных».

А это уже банальность.

8.25. Банальность

Банальны англичане. Например, Мур, который понял, что у него две ноги и две руки и что он стоит в комнате, а у комнаты есть потолок и пол. И это несомненно, хотя и банально.

Самая знаменитая фраза современности проста: как у всех. Быть как все, не выделяться среди выделившихся. Оригиналы не просты в своей избранности. Просты порожние, пустые внутри. Чем проще, тем ближе к природе и народу, тем демократичнее. Опроститься – значит стать пустым. Возвышенное опрощение не наивно. В нем нет радости пантеистического сближения с природой. Опрощение – пресыщенность сытых. Каждый сытый имеет право на банальность б-анального.

Иванушка-дурачок поступил в университет и прочитал сказку про себя,

СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ

1. Бердяев H.A. Теософия и антропософия в России. М, 1991.

2. Бердяев Н. А. Учение о перевоплощении и проблема человека. – Сб.

Переселение душ. Paris, 1936. – С. 65-82.

3. Бердяев Н. А. Новое средневековье. М., 1991. – 34 с.

4. Булгаков С. Христианство и штейнерианство. – Сб. Переселение душ.

Paris, 1936. – С. 33-65.

5. Вышеславцев Б. Бессмертие, перевоплощение и воскресение. – Сб. Пе- реселение душ. Paris, 1936. – С. 109-135.

6. Гегель. Энциклопедия философских наук. М., 1977. – 410 с.

7. Достоевский Ф. М. Собр. соч. Л., 1974. – Т. 10. – С. 372. 8 Зеньковский В Единство личности и перевоплощение. – Сб. Переселение душ. Paris,

193S. – С. 83-108.

134

9. Соколов Саша. Школа для дураков. Ардис. Анн Арбор, 1976. – С. 227. 10.

Соколов Саша. Тревожная куколка. – Литературная газета. – № 18 от 2.05.1990. И. Флоренский П. А. Философия культа. – День, 1991. – № 28. 12. Флоровский Г. О воскрешении мертвых. – Сб. Переселение душ. Paris,