Метафорическая художественная картина мира А. и Б. Стругацких (на материале романа «Трудно быть богом»)

Рожков Виталий Валерьевич

АСП концепта Бог в философском дискурсе В. Соловьева составляют лексемы безусловное, всеединое, абсолютное, познаваемое, источник бытия, любовь, благо [Сергеева 2002: 53], при этом ядерные семы в семантической структуре слова Бог: абсолют и идея [там же: 45].

Можно сказать, что концепт «Бог» в религиозно-философском дискурсе в основном совпадает с ортодоксальным пониманием этого концепта: бог — это источник жизни, творец, основными предикатами бога являются любовь, всемогущество, власть, свобода, имманентность и трансцендентность миру.

Главной особенностью русской религиозной философии стал антропоцентризм, исключительная занятость

темой о человеке. Содержание концептов «Бог» и «Человек» раскрывается в их взаимоотнесенности и взаимодействии [Сергеева 2002: 101]. Ассоциативно-семантические поля концептов «Бог» и «Человек», в отличие от общеязыковой картины мира, в религиозно-философском дискурсе пересекаются в большей степени: можно выделить лексемы, общие для этих полей или сближающие их: вочеловечить, обожить, личность, безусловное, абсолютное, существо, субъект, дух, свобода, любовь, добро, разум, разумный, тайна, всеединый, мощь, религия, истина [там же: 108]. Подчеркивается, с одной стороны, близость человека и бога, а с другой — их отторженность, антиномичность человека. Главная задача человека, цель его существования — обожение, воссоединение с богом через преодоление отторжения от бога, своей греховности, и через человека воссоединиться с богом должно все живое, причем, несмотря на важность нравственного закона и главенство разума, человек свободен в своем выборе. Таким образом, роль человека — центральная в мироздании, из тварного и природного в ортодоксально-религиозном православном мировоззрении в философской школе всеединства появляется человекобог [Сергеева 2002].

2.4. Религиозная лексика в лексикографической традиции. Концепт «Бог» в аксиологической парадигме социума

По замечанию Е. Ю. Булыгиной и Т. А. Трипольской [Булыгина, Трипольская 2007], толковые словари, с одной стороны, отражает динамические процессы (включает или исключает из словника языковые единицы), а, с другой стороны, активно участвует в формировании КМ носителей языка с помощью собственно лексикографических приемов (толкования, системы помет, подбора идеологически корректного иллюстративного материала).

Историческую перспективу лексикографирования лексемы бог во всей полноте (от словаря В. И. Даля до «Словаря православной церковной культуры» Г. Н. Скляревской) прослеживает Ю. Н. Михайлова [Михайлова 2003].

Толкование в словаре В. И. Даля со всей полнотой отражает исконное, многовековое мироощущение русского человека, которое проявляется в признании Бога как некой Высшей сущности, которая управляет миром.

Судьба концепта «Бог» ярко отражена в словарях Д. Н. Ушакова (19351940) и С. И. Ожегова (1953). Данные словари были изданы в эпоху господства коммунистической идеологии, при которой места для религиозного сознания не предусматривалось, а инакомыслие, в том числе религиозное, преследовалось.

А. Игнатов в связи с этим делает очень интересное замечание: «Все основные элементы того комплекса, который мы называем словом „христианство“, находят себе соответствия в коммунизме. У коммунистов есть своя эсхатология, представления о царствии небесном (коммунистическое провозвестие о грядущем бесклассовом гармоничном обществе), своя дихотомия добра и зла (пролетариат и буржуазия), свои великие пророки и апостолы (Маркс, Энгельс, Ленин, Сталин), свои святые и мученики (пламенные революционеры), свои святыни (Смольный, Кремль), свои обряды и молитвы (партийные съезды, годовщины великих событий, лозунги), своя церковь (партия) с соответствующей церковной иерархией (ЦК)» [Игнатов 2001: 27]. В этот период уместно говорить не о борьбе безбожия с религией, не о вытеснении

православия атеизмом, а о борьбе двух религий — христианской и коммунистической.

Словари советского периода намеренно дистанцировались от глубинного содержания концепта, размывали это содержание за счет введения в толкование идеологических и атеистических добавок. Это выражается в исключении конкретизаторов, уточняющих православный аспект понимания толкуемого объекта, отсутствии иллюстративного материала из Библии, Евангелия, из трудов религиозных философов, художественно-литературных текстов. В словари послесталинского времени, несмотря на отсутствие идеологических добавок и атеистических приращений, включаются контексты, способствующие процессу деконцептуализации. Задача словарей советского времени — убедить читателя словаря в том, что религиозная картина мира в своем центре содержит квазиконцепт, связанный с нереальным денотатом. [Михайлова 2003: 189].

Сопоставительный анализ словарей середины и конца XX в. позволяет говорить о том, что современные лексикографические издания, серьезно переосмыслившие принципы описания религиозной лексики, отражают ее семантическую актуализацию (выдвижение на первый план религиозного значения в структуре полисеманта, восстановление в семантической структуре слова религиозного значения и др.) и ресемантизацию (снятие идеологических коннотаций за счет введения нейтрального комментирующего компонента в словарную статью, устранение помет (устар.) и др.) [Булыгина, Трипольская 2007].

Современное общество характеризуется идеологической неупорядоченностью. С крушением коммунистической идеологии в нашем обществе образовался духовный вакуум, заполнение которого становится насущной социальной потребностью. Сегодня можно говорить о возвращении религиозной идеологии, вытесненной из мировоззренческого советского пространства идеологией коммунистической. Снятие запрета на религиозную лексику позволило объективно изучать этот лексический пласт. В последнее время активизировались лингвистические исследования религиозной лексики, начинают выходить специализированные словари, отражающие данную область культуры. Один из первых лексикографических опытов — «Словарь православной церковной культуры» Г. Н. Скляревской (2000). Иллюстративный материал извлекается из текстов религиозных философов (П. Флоренского, Б. Вышеславцева); священнослужителей (архиепископа Иоанна Шаховского, прот. Ал. Шмемана и др.). Слово Бог в этом словаре впервые в современной лексикографической практике помещается в органичную для него контекстную среду, способствующую реализации содержательного потенциала концепта и пишется с заглавной буквы.

Такое состояние религиозной лексики в толковых словарях свидетельствует о современном менталитете социума, о «мешанине» христианских, языческих и атеистических представлений — вот портрет читателя А. и Б. Стругацких (с учетом поправки на время).

Концепт «Бог» непосредственно связан с аксиологической шкалой социума, что задает соответствующее понятие грех. «Концепт „Грех“ выражает специфически религиозное понимание вины перед Богом. Считается, что вина лежит на всем роде человеческом вследствие согрешения прародителей Адама и Евы. Это суждение опирается на тексты Священного писания, учения религиозных философов и отцов церкви», — пишет Н. О. Козина [Козина 2001]. Проводя исследование на материале русских паремий исследователь отмечает следующее.

Тексты русских паремий свидетельствуют о том, что народному сознанию близка авторитарная этическая система. Следующие представления, выраженные в русских паремиях, убеждают в этом:

1) абсолютная безгрешность Бога, как высшей власти и силы, его непричастность к злу: Один Бог без греха. Един Бог безгрешен;

2) онтологическая греховность каждого человека. Все — потомки грешного Адама, несущие на себе тяжесть его греха: Все Адамовы дети. Рожденные во плоти причастны к греху;