Метагалактика 1995 № 1
Шрифт:
Коронный обманный маневр де Сент-Эмлера, завершившийся молниеносным выпадом, едва не оказался для одноглазого роковым: клинок свистнул в дюйме от его шеи. Разбойник свирепо выругался, сбросил плащ и взялся за эфес обеими руками. Но тут Максимилиан, увернувшись от рассекающей воздух шпаги, подался вперед, лезвия скрестились и противники сшиблись Телами. Высвобождая шпагу, Максимилиан с силой оттолкнул одноглазого. Тот не удержал равновесие, рухнул, и его шпага, вырванная из рук, отлетела на несколько метров. Максимилиан приставил острие клинка к его горлу.
— Стой,
Максимилиан оглянулся. От группы разбойников отделился высокий широкоплечий человек в потертом зеленом камзоле с серебряными галунами, с черной бородой и густой копной седых волос на голове, являвших контраст с его еще не старым, живым лицом. В руке он держал большой двуствольный пистолет.
— Зигмунд побежден, — продолжал седовласый разбойник, — ты вправе его прикончить. Но в этом случае ровно через, минуту умрешь и ты. Поэтому я предлагаю тебе сделку. В обмен на жизнь Зигмунда я оставлю тебе твою. Мало того — ты получишь своего коня и останешься при своих деньгах. Подумай, условия очень выгодные!
Максимилиан понял, что перед ним не кто иной, как сам Гроцер, предводитель разбойников Вратиславского замка. Он отвел острие от горла одноглазого и отступил на шаг, убирая шпагу в ножны.
— Мне ничего не остается, как поверить тебе, — проговорил он. — Пусть мне вернут коня. Я должен добраться до развалин.
— Хочешь, чтобы мы пропустили тебя в замок? — Гроцер нахмурился. — С какой это стати? А может, ты полицейский шпион?
— Мне надо попасть на бал призраков!
Услышав это, разбойники разом умолкли. Все лица обратились на юношу, даже распластавшийся на земле Зигмунд выпучил на него свой единственный глаз.
— На бал призраков? — густые брови Гроцера взлетели. — Ты ищешь смерти, несчастный.
— Я готов к ней, — выпрямившись, ответил Максимилиан.
— Самоубийца!
Гроцер прошелся, нервно теребя бороду. Внезапно он остановился перед Максимилианом.
— Хорошо. Будь по-твоему. В замок я тебя пропущу. В конце концов, это не такая уж высокая цена за жизнь моего верного Зигмунда. Эй, молодцы! — он обернулся к разбойникам. — Надвигаются тучи, поэтому поторопимся. Подведите нашему гостю его коня.
Максимилиан подобрал с земли плащ, поднял треуголку и вскочил на жеребца.
Под гогот разбойников с земли поднялся и одноглазый.
— Раззява! — издевался над ним рыжий детина с кольцом в ухе. — Не смог справиться с мальчишкой!
Толстяк с громадными усищами, стоявший рядом с Гроцером, добродушно хохотал:
— Ты, Зигмунд, оказался мышью, а мальчишка — котом!..
— Хватит болтовни! — крикнул Гроцер. — Вперед!
Люди повскакали на коней и вереницей, тихо, как приведения, выехали из широкого ущелья, где происходил поединок.
Впереди процессии покачивались в седлах Гроцер и Максимилиан.
— Так, значит, правду говорят, что раз в году в развалинах Вратиславского замка собираются все приведения, какие только есть в Карпатских горах? — обратился Максимилиан к атаману.
— Правду, —
— И вы видели их бал? — не унимался Максимилиан.
— Нет, — Гроцер угрюмо смотрел перед собой. — Призраки слетаются только на самые верхушки башен, а мы живем в подвалах, где сухо и тепло, и куда наверняка не осмелятся сунуться полицейские, ведь им тоже известны страшные истории о духах Вратиславского замка! — Он вдруг расхохотался, оскалив желтозубый рот. — Поселиться во Вратиславском замке — это отличная идея, лучше некуда! Живем под крылышком у привидений, как у Христа за пазухой…
— Стало быть, вы даже не сделали попытки увидеть их празднество?
Гроцер пожал плечами.
— А к чему это нам? Хотя, конечно, в первое время находились смельчаки, которые поднимались на башни в ночь бала. Но ни один из них не вернулся. Бал призраков — это зрелище не для глаз смертного… — Он покосился на своего молодого собеседника, — Впрочем, ты можешь полюбоваться на бал издали, вместе с нами. Нынешней ночью верхушки башен озарятся небывалым голубым сиянием…
— Нет, — твердо оборвал его Максимилиан. — Я поднимусь на башню.
Гроцер усмехнулся:
— Хочешь испытать храбрость? Или тебя одолевает любопытство?
— Ни то и ни другое, — ответил барон и умолк. Замолчал и Гроцер.
Кони неспешно несли их вверх по кремнистой неровной дороге, едва видневшейся в быстро сгущавшихся сумерках. На всадников надвигалась громада исполинской горы, вершина которой была увенчана тремя башнями.
Под мерный стук копыт Максимилиан задумался.
Ему вспомнилось морщинистое лицо старой прорицательницы, ее выцветшие глаза, трясущиеся руки, простертые над кипящим котлом. Паутина и мрак царили в одинокой хижине.
Максимилиан много дней разыскивал ее в горах, руководствуясь указаниями пастухов. Ведунья, выслушав его, заварила в котле какое-то зелье, долго перемешивала, а когда над котлом стал подниматься едкий желтый пар, ввела в его клубы свои ладони и заговорила так, словно не она, а кто-то другой вещал ее шамкающим ртом.
«Ты встретишься со своей погибшей возлюбленной…» — с усилием произнесла она и замолчала. Максимилиан вонзился в нее взглядом: «Говори! Говори же!»
«Ты встретишься с ней на бале призраков во Вратиславском замке… — снова зазвучал глухой голос прорицательницы. — И тогда свершиться месть… Ты покараешь убийцу…»
Максимилиан почти вплотную приблизился к ней. Пар от варева разъедал ему глаза.
«Свершиться месть? — переспросил он. — Но как это произойдет? Преступник будет на балу? Он что — призрак? Не может быть! Луизу убил живой человек, такой же, как я, из плоти и крови!»
«На бале призраков ты отомстишь убийце своей невесты…» — не слыша его, повторила старуха.
«Скажи хотя бы, по каким приметам я узнаю его?»
«Поторопись, сударь, во Вратиславский замок. В ночь летнего солнцестояния ты должен быть в его башне, если хочешь соединиться со своей суженой…»