Металлическое вторжение
Шрифт:
– Не-а. Уж или ничего, или девушки.
– Извращенец, - передразнила Юфорию фея.
– Нет, возраст просто такой, - пояснил Шелест и тяжело вздохнул.
– Шутки шутками, а за все время, что мы в Вавилоне, хороший сон был только один, но и его я не запомнил.
– Вчерашний, про принцессу?
– Ага. Про Ариадну снилась какая-то ересь, как выражается Йон, а сегодня видел, как принцессу кто-то пытается убить. Бр-р.
– Должно быть, это после вчерашнего, - предположила Ют.
– Немудрено, хорошо, что тебе вообще не приснилась эта...
– Расчлененка, - подсказал Шелест и рассмеялся.
– Я же тебе говорил, забудь это слово.
– Легко сказать...
– И сделать нетрудно. Ладно, - Шелест встал с кровати.
– Я выспался и теперь хочу поесть, пока нас снова куда-нибудь не потащили.
Еду принесла Ариадна. Шелест по обыкновению пригласил ее посидеть и поболтать. Ариадна согласилась, но выглядела она усталой. На расспросы Шелеста она туманно ответила, что были проблемы, и больше об этом ничего не сказала. Зато поинтересовалась вчерашним потрепанным состоянием Шелеста. Тот тоже сказал, что были проблемы, и пояснил, что если он скажет больше, то его ждет неминуемая смерть от посоха верховного жреца.
Шелест как в воду глядел - едва он закончил с едой, к нему пришел один из помощников Йона, которых тот, судя по всему, нещадно гонял как слуг, и сообщил, что верховный жрец просит Шелеста навестить ушедшего рано утром лорда Тиарнана и доставить ему письмо. Письмо было торжественно вручено Шелесту, после чего помощник удалился.
– Приехали, - Шелест повертел в руках небольшой свиток.
– Ну ладно, благо дорогу я запомнил. Ют?
– Я лучше тут останусь, ладно? На кухне сегодня пирожные с кремом делают, - сказала Ют с блеском в глазах.
Шелест фыркнул и благословил ее на успешное воровство. Ют, надувшись, заявила, что ничего не ворует, и на этом они расстались. Ют понеслась на кухню, а Шелест покинул дворец и неспешно направился к Тейту.
В этот час - недавно перевалило за полдень - на улице почти никого не было. Шелест с удовольствием брел по пустынной дороге, наслаждаясь солнцем, красотой окрестностей и жизнью в целом. Но когда он подошел к уже знакомым воротам и попросил разрешения пройти, объяснив, что к чему, душевная умиротворенность разрушилась, уступив место недоумению. Все смотрели на него с таким трепетом и так старались услужить, как будто любое неудовольствие гостя могло закончиться апокалипсисом.
Очень скоро одна из служанок сообщила Шелесту, что если он хочет передать Тейту письмо из рук в руки, а только так, оказывается, можно доставить письмо от верховного жреца, то придется подождать не меньше часа. Она предложила ожидание в одной из самых роскошных комнат дома, со всеми возможными удобствами, но Шелест сказал, что просто зайдет попозже.
Чтобы скоротать время, он стал углубляться в город, туда, где располагались самые бедные улицы. Они были менее красивы, но простора здесь было куда больше, чем у дворца.
Однако Шелест переоценил свои способности к ориентированию и в результате отклонился куда-то в сторону. Улочки
Единственное, что не устраивало Шелеста - реакция людей, встречающихся у него на пути. Он уже не раз пожалел, что не попросил у кого-нибудь белую накидку, как у всех. В своей одежде он бросался в глаза и, конечно, народ сразу понимал, что это - защитник Вавилона, пришедший из другого мира. Как следствие, все разве что на колени не падали. Кланялись в пояс, что-то неуверенно бормотали и провожали такими взглядами, словно мимо них проходило божество. Когда Шелест шел по улицам с Юфорией, он подобные номера списывал на ее присутствие и чувствовал себя вполне нормально.
Теперь он серьезно об этом задумался и решил, что с такими устоями бороться бесполезно, и надо привыкнуть игнорировать незнакомцев. Или, например, представлять, что это - его поклонники, а он - звезда метал-сцены мировой величины. «Да так и есть, - самодовольно подумал Шелест.
– Только не мировой, а вавилонской. Хотя принцесса и Тейт тоже...»
Мысль оборвалась. До него вдруг донеслась тихая музыка. Такая тихая, что он сначала даже подумал, что ему показалось. Но нет, мелодия не становилась громче, она звучала, но тихо-тихо, словно ее создатель боялся, что его музыка будет услышана.
Это не могла быть Юфория, ведь по указу короля она не выходила в город без сопровождения Шелеста. Йон? Но что ему делать в таком захолустье? Или он опять «занят» Лучафэром? Сомнительно. Разве что Тейт? Его не было дома, и потому Шелеста просили подождать? Такое вполне могло быть. Не Рамзес же, в самом деле, пробрался в Вавилон и предался ностальгическим воспоминаниям у городской стены. Хотя, чем черт не шутит.
Шелест стал озираться. Улица пустовала. По обе ее стороны высились дома. Справа между двумя одноэтажными зданиями был небольшой, совсем узенький проход, через который виднелась полянка и участок стены. Оттуда и доносилась музыка.
Ведомый отчасти долгом, отчасти любопытством, Шелест осторожно пробрался между домами.
Вдоль стены протекала совсем небольшая речка. Около нее стоял кто-то в потрепанной белой накидке, с накинутым на голову капюшоном. Неизвестный стал напевать.
Шелест удивленно моргнул. Музыка, определенно, не была угрожающей и вообще не походила на ту, что создавали он, Юфория и Тейт. Она была совсем простенькой и звенящей, будто для ее исполнения использовали с десяток колокольчиков, но это не делало ее менее красивой. Шелест искренне пожалел, что не может расслышать не то что слова, а даже нарочито приглушенный голос поющего.