Металлическое вторжение
Шрифт:
Но об этом Шелест думать уже не хотел. Повернувшись на бок, он вскоре забылся сном.
Следующие два дня Шелест не видел Юфорию. Ют, правда, была у нее, и, похоже, Юфория что-то ей рассказала - во всяком случае, она не задавала никаких вопросов. Шелест тоже ничего не говорил о той беспокойной ночи, спросил только, в порядке ли принцесса, и, получив утвердительный ответ, коротко кивнул.
Тейт не появлялся, Ют пропадала или с Юфорией, или на кухне, Ариадна была занята своими делами, и на третий день Шелест в попытке скоротать время пришел к Йону с просьбой разрешить ему посетить библиотеку.
– Ну конечно!
– воскликнул
– Всем-то вам срочно понадобилось в библиотеку. Интересно, с чего бы это?
– Да я просто почитать что-нибудь хотел, - оправдывался Шелест.
– Делать нечего. А вы что-то все же скрываете, да? В библиотеке есть информация о Рамзесе?
Ответом ему был удар посохом.
– Оставим образовательный процесс на следующий раз, - заявил Йон.
– Никакой библиотеки.
– Ну, не обязательно в библиотеку. Можете дать мне книгу по своему выбору - мне, в принципе, все равно, что читать, лишь бы не очень скучно было.
Йон посмотрел на него с подозрением, словно Шелест просил не развлекательное чтиво, а руководство по созданию атомной бомбы в вавилонских условиях.
– Ладно. Сказки сойдут?
– Сойдут, - фыркнул Шелест.
Йон подозвал своего помощника Квентина и велел ему провести Шелеста в библиотеку и выдать ему строго один конкретный том с невоспроизводимым названием.
Пока они шли в библиотеку, которая находилась в таких же закромах, что и сокровищница, но на самом верхнем этаже дворца, Шелест как следует разглядел Квентина. Чуть повыше его, смуглый, с темными глазами и доброй улыбкой. В меру разговорчивый, очень вежливый. С трудом верилось, что он когда-нибудь станет кем-то вроде Йона, о чем Шелест ему и сообщил. Квентин на это рассмеялся, поблагодарил его и посоветовал вознести хвалы Лучафэру за то, что Йон не услышал этой фразы.
Королевская библиотека оказалась точь-в-точь такой, как представлял себе Шелест: огромный зал и бесконечные полки до самого потолка. Квентин, однако, быстро нашел требуемую книгу и протянул Шелесту увесистый фолиант. Только тут Шелест вспомнил, что, собственно, не умеет читать на здешнем языке.
– Думаю, это поправимо, - сказал Квентин, когда Шелест посвятил его в свою проблему.
– Сейчас, подождите минутку...
Он скрылся за книжными стеллажами и вскоре вернулся с двумя листами плотной бумаги. По левым краям были начертаны знаки, которые Шелест уже видел в листовке Юфории, а по правым - самая настоящая латиница. Каждая буква шла напротив витиеватых символов - иногда одного, иногда - двух или трех.
– Учебник по изучению вавилонского языка для пришельцев?
– поинтересовался Шелест.
– Что-то вроде, - Квентин почему-то смутился.
Проводив его до храма, Шелест вернулся к себе и внимательно разглядел книгу.
Больше всего она напоминала уникальный лот букинистического магазина. Небольшого формата, но очень толстая, с фигурной обложкой из неизвестного Шелесту материала. В ее центре красовалась серая надпись - Шелест не смог ее прочесть даже с помощью инструкции. Опасаясь, что с остальным текстом будет так же, он торопливо раскрыл книгу где-то на середине и стал разбирать первый попавшийся заголовок. Это удалось ему не без труда, но все-таки дело пошло: нужно было только сверяться с латинским алфавитом. Слова читались почти так же, как произносились.
Когда Шелест закончил с первым словом, оно заставило его тихо присвистнуть. «Иерусалим».
Интересно, подумал
Отложив догадки на потом, Шелест погрузился - насколько это было возможно с постоянной сверкой с алфавитными листками - в чтение.
По его мнению, это никак нельзя было назвать сказкой - скорее легенда, из тех, что могут оказаться реальностью. Якобы существует где-то прекрасный город Иерусалим, город смерти, прекраснее которого, невзирая на мрачное название, нет ничего на свете. Причем уточнялось, что столь заманчивое описание дается не из-за красот, как, например, в Авалоне (Шелест заинтересовался и решил потом побеседовать с кем-нибудь об этом месте), и не из-за какого-то слова, которое Шелест принял за «необычность», как в Вавилоне, а потому, что в Иерусалиме каждый волен делать все, что ему захочется. Такая политика - все имеют право свободы. Но это не нравственная (так Шелест предпочел прочитать слово «распущенная») свобода, как, скажем, в ночном Вавилоне («Вот привязались», - недовольно пробурчал Шелест, чувствовавший в пере неизвестного автора укор), а простор души, ведущий на вершину самосовершенствования. Единственное, такая свобода могла быть опасной и привести человека не к просветлению, а к падению в темные недра собственной души.
Шелест не слишком понял последний абзац и решил перечитать его еще раз. Бросив очередной взгляд на алфавит, он заметил поблекшую надпись в самом низу второго листа. Шелест присмотрелся и разобрал подпись Йона, сделанную на латинице.
Он тупо рассматривал ее, пока его не отвлек стук.
– Кто там?
– спросил он.
– Это Юфория. Можно войти?
Шелест похлопал глазами от удивления. Во-первых, потому, что это была Юфория, во-вторых, потому, что она снизошла до стука в двери.
Разрешив пройти, он вставил листки с алфавитом между страниц, чтобы не потерять рассказ об Иерусалиме, захлопнул книгу и отложил ее в сторону.
Двери приоткрылись. Юфория вошла в комнату и остановилась у порога. Шелест уже хотел спросить, почему она не заходит, но тут Юфория отступила в сторонку, и в комнату вереницей стали заходить служанки, неся стол, еду и напитки.
– Обед, - пояснила Юфория, что было излишне.
Накрыв стол, служанки удалились, оставив Юфорию и Шелеста наедине.
Некоторое время они молчали. Потом Юфория с видимым трудом выговорила:
– Ну, в общем, я хотела извиниться.
– За что?
– Ты помог мне, а я накричала и вдобавок ударила. Понятное дело, ты обиделся.
– Да нет, - вполне искренне ответил Шелест, уплетая сладкую выпечку.
– Не обиделся. Скорее, расстроился.
Юфория вскинула на него непонимающий взгляд.
– Я подумал, неужели я настолько тебе неприятен, что любое мое прикосновение вызывает такую реакцию, - пояснил Шелест.
– Нет, - Юфория залилась краской.
– Ты тут вообще не при чем. Это... от шока просто вырвалось. Я даже не помню, что. Помню, что кричала, а что - не помню.
Она взяла в руки гроздь винограда и стала аккуратно отбирать ягоды. Потом нерешительно проговорила:
– Раз так все вышло, я расскажу тебе, почему так... Если хочешь.
– Хочу. Но если только сама сочтешь нужным.
Юфория вздохнула и начала рассказывать - быстро, будто боялась, что ее перебьют и она не сможет продолжить.