Метаморфозы вампиров (сборник)
Шрифт:
— Как это место называется?
— Крэйс. Самый большой город на спутнике.
Тропа, спускаясь к городу, опоясывала стену пещеры, и, насколько хватало глаз, была охвачена барьером (напрашивалось сходство с боковым проходом в каком-нибудь невероятном театре). На расстоянии с четверть мили стало видно, что кто-то идет навстречу. По мере сближения, Карлсен определил: женщина. Различалось уже на расстоянии: полногрудая, белокурые волосы до плеч.
— Так они гуманоиды!
— Тс-с! Не так громко. Вообще не нужно, чтобы тебя слышали. Давай сюда.
Что за ерунда, почему это не должны слышать, если он явно у нее на виду.
— Бог ты мой, вот красавица-то! — выдохнул он, когда она отдалилась на сотню ярдов.
— Ты так считаешь? — тускло переспросил Крайскн.
— А ты разве нет?
— Так, средняя.
Карлсен, глядя ей вслед, дал волю воображению: сейчас бы раскрыть на ней неглиже, стянуть трусики… от такой мысли в паху приятно ожило. Женщина, неожиданно остановившись, оглянулась, при этом глаза ее цепко смотрели сквозь них. Постояв, пошла дальше.
— Она что, услышала нас? — спросил Карлсен шепотом.
— Да нет, — со смешком отозвался Крайски, — просто прочла твои мысли.
— Ты серьезно?
— Абсолютно.
Судя по тому, откуда донесся голос, Крайски уже шагал вперед. Выждав, пока позволит расстояние, Карлсен спросил:
— Почему, интересно, они гуманоиды?
— А почему нет?
— Ты же сам сказал: это все гибриды снаму в обличий толанов.
— Так было, пока они не решили, что лучше иметь человеческое тело.
В голосе Крайски скользнула нетерпеливая нотка: вопросы лучше приберечь на потом. Через четверть часа до города было уже всего ничего, по улицам двигались прохожие. С расстояния — ни дать, ни взять, пешеходы на одной из нью-йоркских авеню, разве что одеты чересчур легко (на многих все исчерпывалось купальным костюмом), и на тротуарах в целом не так людно. Некоторые разъезжали на упряжках, которые резво тянули животные, по виду большие собаки. Хотя нет, рептилии: морды плоские, как у ящериц, и шкура чешуйчатая.
Тропа, подступая к городу, выравнивалась и расширялась, пока наконец, естественным образом не втекала в русло одной из главных магистралей. Голубой свет верхних уровней неуловимо сменился на подобие обычного дневного. Своды от этого смотрелись, как небо ясным летним днем — легкие облачка, и те присутствовали. Широкая розовая полоса, казавшаяся издали цветами, на самом деле была травой. Розовой была и листва обрамляющих магистраль деревьев, только нижние листья пурпурные и фиолетовые. В отличие от земных, деревья здесь были отчасти прозрачными, словно из янтаря. Внутри — разветвляющиеся капилляры, прямо как артерии у человека. Что удивительно, так это шелест легкого, по-весеннему пахнущего ветерка, дышащего
Первое, что бросалось в глаза — это здоровье и красота мужчин и женщин — ну просто фотомодели, на кого ни глянь. Походка вполне своеобразная, хотя так просто не опишешь. Характерное покачивание бедер и плеч, выдающее скрытую силу — на Земле, в сравнении с этим, люди тянутся неуклюжим стадом. Дети красивы исключительно (одна нимфетка лет десяти, с рыжими волосами до пояса, отличалась такой изысканностью черт и шелковистой кожей, что Карлсен просто взгляда отвести не мог — картинка из сказки, да и только). Было заметно, что все дети одеты строже, чем взрослые. У девочек в фаворе цветастые платья ниже колена, мальчики в просторных рубашках и штанах в обтяжку. Часто, почему-то, в желтых носках. Из пожилых, многие выделялись фасонистыми седыми шевелюрами и дородностью лиц — брови часто густые, глаза проницательные (один попался — ну просто вылитый нынешний Генеральный атташе США!)
— Ступай осторожно, — прошептал на ухо Крайски, — говори потише, и старайся ни с кем не сталкиваться.
Когда переходили дорогу, мимо проскочил какой-то малец, держа на отлете пеструю ленту, колышущуюся, словно воздушный змей. «Ты смотри, куда суешься!», — бойко прокричал он той самой рыжеволосой нимфетке — голос звонкий и с каким-то среднеевропейским акцентом.
— Невероятно! — выдохнул Карлсен, — они же говорят на английском!
— Ну и что? Я тоже на нем говорю. Это место смоделировано с Земли. Симпатичный молодой человек в шортах остановился поговорить с девушкой, гуляющей с хорошенькой девчуркой, за которой семенила на поводке одна из тех самых собачек-ящерок. Приветствие прозвучало невнятно, что-то вроде: «Хербаш курст», за чем сразу же последовало объятие. Тут, на глазах у изумленного Карлсена, девица расстегнула у парня ширинку и запустила туда руку.
Выпростав наружу пенис, непринужденно поласкала его и выпустила. Карлсен недоумевал, как же сейчас поведет себя девчурка, но та увлеченно играла с собачкой. Парень стоял себе и разговаривал, ничуть не смущаясь висящего наружу пениса (необычно большого, и головка ярче, все равно, что подкрашенная губной помадой). Карлсен придвинулся ближе, чтобы лучше слышать, о чем идет речь — похоже, о родителях. Разговор мало чем отличался от любого такого же, звучащего на улицах Нью-Йорка, разве что жесты более оживленные:
— Я ей говорю, говорю, а она вообще, будто меня не слышит!
— Да у меня то же самое.
Тут подняла голову девчурка (собачка игриво юлит на спине, подставляя под щекотку брюшко).
— Зато цулки цолные не заставляет тия носить. — На пенис она посмотрела, как ни в чем не бывало.
— А что, черные чулки на тебе смотрелись бы что надо, — сказал парень девушке. — У тебя волосы как раз того цвета.
Девушка польщенно улыбнулась.
— Правда?
Распахнув свободную накидку, она приспустила бежевые трусики и обнажила лобок, опушенный рыжеватыми волосами — светлее, чем на голове. Молодой человек посмотрел с учтиво-внимательным видом.
— Да, черные чулки попробовать стоит.
— Ладно, посмотрим, — она привела одежду в порядок. — Ну что, мы пошли.
Договаривались зайти к бабуле на чай.
— Хорошо, Теда. Пока.
— Пока, Грэд. — Протянув руку, она легонько сжала ему пенис, а парень, сунувшись под накидку, поласкал девушке правую грудь.