Метаморфозы вампиров (сборник)

Уилсон Колин Генри

— Хотите чая? — спросила вдруг она.

Карлсен с улыбкой кивнул.

— Зеленого?

— Зеленого? А вам не противопоказано? — он знал, что это мощный стимулятор.

— Безусловно, — отозвалась она с веселым спокойствием (значит, настроение поднялось).

Тут он понял, что заблуждался насчет Ханако Сузуки. Истощенный вид привел Карлсена к мысли, что перед ним женщина с низкой витальностью или — что бывает со многими японками — вековые традиции жизни в обществе, где верховодят мужчины, подточили в ней сколь-либо глубокое

ощущение индивидуальности. Теперь до него дошло, что есть в этой женщине некая природная искра, делающая ее редкостно привлекательной в глазах мужчин. Легко понять, как ей удалось пленить крупного начальника. Они молча наблюдали, как девушка на коленях готовит чай, используя маленькую сбивалку для создания пенной поверхности. Карлсен съел пару-тройку конфет, затем принял чайную чашку, которую провернул на полтора оборота против часовой стрелки, одобрительно разглядывая при этом тонкую старинную работу, и медленно втянул губами ароматную вяжущую жидкость, напоминающую вкусом хлорофилловые таблетки. Горничная с легким поклоном вышла. Карлсен, дождавшись, когда закончит свой чай Ханако, произнес:

— Прошу вас, расскажите мне о вампире.

Овальные глаза спокойно его разглядывали.

— Вы разбираетесь в вампирах?

Он кивнул.

— Мой брат говорит, вы внук того капитана Калрсена, — как многим японцам, проговорить это имя далось ей непросто. — Я изучала про капитана Калрсена.

Он ожидал продолжения, но женщина, похоже, предпочитала молчать.

— Как его звать? — спросил он наконец.

— Карло Пасколи.

— Итальянец?

— Корсиканец.

— Где вы его встретили?

— В лифте Китсон Билдинг.

— Когда?

— Полтора месяца назад, восьмого июня. — От Карлсена не укрылась ее точность.

— Месяц после того, как я вышла замуж. — Она опустила глаза, щеки зарумянились.

Карлсен понимал ее неловкость. Легкий акцент, путаница в произношении «л» и «р» — все указывало на то, что воспитывалась она в Японии. Потому и происхождение и культура затрудняли разговор с незнакомым человеком (пусть даже ему можно доверять) о личных проблемах.

— Вы любите своего мужа? — спросил Карлсен.

— А… да. (Так и не поднимая глаз).

— И когда повстречали того человека, все равно любили?

— Конечно.

— Тогда как все это произошло?

Она медленно посмотрела ему в глаза. Понятно: решилась. Вот тот момент, который видишь так часто — когда пациент решает выложить все.

— Я работаю на 392 этаже Манхаттан Билдинг, он — на 393. У него работа начинается с половины десятого, и у меня тоже. Так мы постепенно и стали видеть друг друга каждый день.

Ханако сделала паузу: рассказывать оказалось труднее, чем она ожидала.

— Он стоял возле вас?

— Да. В то первое утро лифт был полон, и мы стояли вплотную.

— Вы что-нибудь почувствовали?

— Тогда еще нет.

— Но и на то, что стоите впритирку, тоже не возражали?

У нее чуть шевельнулись

губы. Американка на ее месте пожала бы плечами, бросив что-нибудь вроде: «Что делать? Америка!».

— Вы какое-то внимание на него обратили?

Она покачала головой.

— А он на вас?

— То же самое.

— Так когда вы впервые его заметили?

— На третий день. — Такая точность в очередной раз указывала, что Ханако не раз восстанавливала для себя всю цепочку событий.

— А на второй что было?

— Он был там, но я его не заметила.

— А на третий?

— Мы в лифт вошли последними. Он опять стоял от меня очень близко. — Голос слегка дрогнул. — На этот раз я почувствовала что-то… очень приятное.

— Как именно? — ответ был известен, но надо было принять неискушенный вид.

— Такое… тепло. Тепло, растекается. И даже, когда лифт был уже почти пустой, он так и стоял чуть не вплотную.

— Он что-нибудь говорил?

— Нет. Через секунду я вышла…

Карлсен ждал.

— Назавтра было еще сильнее. В лифте было не так людно, но он все равно стоял почти рядом.

— Вы пытались подвинуться?

— Нет. Стыдно было, из-за мужа, но мне хотелось, чтобы он стоял вплотную. Вы понимаете?

— Да.

— Это был конец пятницы. Вскоре мы в лифте остались одни. Он опять подошел и встал около меня.

— Вы разговаривали?

— Нет.

— Смотрели друг на друга?

— Нет.

— Что вы чувствовали?

Чуть помедлив в нерешительности; она сказала:

— Чувствовала, будто я вообще без одежды.

— Вы были сексуально возбуждены?

Она посмотрела ему в глаза — близко, вплотную.

— Да. — Чувствовалось, что исповедь действует на нее облегчающе.

— И что произошло?

— Я вышла из лифта и пошла не оглядываясь.

— Когда что-то действительно произошло?

— Через два дня, в понедельник. Я специально пришла раньше, но он меня уже дожидался. У меня было странное ощущение. Знала, что что-то должно произойти, и хотела этого. — Ханако как-то разом заговорила свободно, без скованности. — Как только мы оказались вдвоем, он подошел сзади и обнял. Затем повернул меня, и я дала себя поцеловать.

— Он что-нибудь говорил?

— Это было ни к чему. Он просто держал меня, и я не пыталась высвободиться. Я так была возбуждена, что хотела, чтобы это случилось. — Она взглянула Карлсену в глаза. — Я пошла за ним, не спрашивая, куда он меня ведет. Мы вышли из лифта, прошли по коридору. Он вынул из кармана ключ и открыл какой-то кабинет. Зашли, он закрылся и опять меня поцеловал. После этого, стал снимать с меня одежду. — Было ясно, что при разговоре она переживает то ощущение заново, вплоть до возбуждения. — Раздел полностью, сам разделся. Пронес меня на небольшой диван, уложил и стал целовать мне соски, нежно-пренежно. Затем раздвинул мне ноги и стал целовать там. Потом он оказался на мне и начал любить.