Метаморфозы власти

Тоффлер Элвин

Если бы ничто больше не изменилось, одно это двойное развитие оправдало бы термин «революция знания». Но, как мы знаем, другие связанные с этим перемены меняют всю систему знаний, или «инфосферу», в мире высокой технологии.

Сверхскорость перемен сегодня означает, что данные «факты» становятся устаревшими быстрее — знание, построенное на них, становится менее долговечным. Для преодоления этого «фактора временности» в настоящее время создаются новые технологические и организационные инструменты для ускорения научных исследований и развития науки. Другие предназначены для ускорения процесса обучения. Метаболизм знания протекает быстрее.

Не менее важно, что общества с высокой технологией начинают

реорганизовывать свои знания. Как мы видели, повседневное ноу-хау, необходимое в бизнесе и политике, становится более абстрактным с каждым днем. Обычные дисциплины раскалываются. С помощью компьютера одни и те же данные или информацию можно теперь объединить в блоки или «вырезать» совершенно по-разному, помогая пользователю увидеть ту же проблему с совершенно разных углов зрения и синтезировать метазнание.

Тем временем прогресс в области искусственного интеллекта и экспертных систем предоставляет новые способы сосредоточения экспертного знания. Из-за всех этих перемен мы видим повышение интереса к когнитивной теории, теории обучения, «размытой логике», нейробиологии и другим интеллектуальным направлениям, которые имеют отношение к самой структуре знаний.

Короче говоря, знания реструктурируются по меньшей мере так же глубоко, как насилие и благосостояние, означая, что все элементы триады власти одновременно революционизируются. И каждый день другие два источника власти сами становятся более зависимыми от знаний.

Вот тот неспокойный фон, на котором следует рассматривать возникновение и падение цивилизаций и отдельных народов, и это объясняет, почему большинство делающихся сейчас оценок власти окажутся ошибочными.

ОДНОНОГИЕ СОВЕТЫ

Дипломаты любят говорить о балансе власти. Принцип метаморфозы власти помогает нам оценить не только баланс власти, но и «власть баланса».

Страны (или союзы) можно разделить на три типа: тех, чья власть стоит главным образом на одной из трех ножек табуретки «насилие — благосостояние — знание», тех, чья власть покоится на двух ножках, и тех, чья влияние в мире равномерно опирается на все три главных источника власти.

Чтобы судить о том, как хорошо Соединенные Штаты, Япония или Европа будут себя чувствовать в грядущей глобальной борьбе за власть, нам необходимо взглянуть на все три эти источника власти, обращая особое внимание на третий: базу знаний, поскольку она все в большей степени будет определять ценность двух других.

Эта база знаний включает гораздо больше, чем обычные вопросы, вроде науки и техники или образования. Она включает стратегические концепции страны, ее способности иностранной разведки, ее язык, ее общее знание о других культурах, ее культурное и идеологическое влияние на мир, разнообразие ее коммуникационных систем и диапазон новых идей, информации и воображения, проходящих через них. Все это питает или подрывает власть нации и определяет, какое качество власти она может развернуть в любом данном конфликте или кризисе.

Выходя за границы триады, принцип метаморфозы власти предлагает углубиться дальше, задаваясь вопросом о связи насилия с благосостоянием и знанием в любой данный период.

Если мы посмотрим на власть баланса в отличие от баланса власти, мы обнаружим, что на протяжении всего периода холодной войны власть Соединенных Штатов имела чрезвычайно широкую основу. Америка не только имела огромную военную мощь, но и чрезвычайное экономическое влияние и лучшее в мире предложение власти-знания, от самых точных наук и техники до популярной культуры, большей части которой мир желал подражать.

Напротив, Советская власть была и остается абсолютно несбалансированной. Ее претензия на статус сверхдержавы исходила исключительно

от ее военных. Ее экономика, хромающая развалина у себя дома, мало значила в мировой системе. Хотя ее научно-исследовательские и проектно-конструкторские работы были великолепными в нескольких секторах, относящихся к обороне, но ее общее технологическое ноу-хау было отсталым, изуродованным параноидальной секретностью. Ее телекоммуникации были ужасными. Ее система образования была посредственной, ее контролируемые из центра средства массовой информации были отсталыми и подвергались строгой цензуре.

За длительный период холодной войны именно Соединенные Штаты со сбалансированной властью выиграли гонку на выживание, а не одноногий Советский Союз.

Это понимание, только наполовину осознанное главными мировыми игроками, помогает объяснить многое из того, что Европа, Соединенные Штаты и Япония делают по мере того, как они движутся к своему приближающемуся столкновению.

33. ТРИАДЫ : ТОКИО - БЕРЛИН - ВАШИНГТОН

До недавнего времени Япония была односторонне развитым государством. Если влияние государства в мире обычно определяется его военным потенциалом, богатством и знанием, то Япония до самого недавнего времени держалась на одной-единственной опоре из этой силовой триады, примерно так же, как и Советский Союз. Вместо ядерного оружия и эквивалента Красной Армии могущество Японии составляла наличность. И немалая.

Однако колченогие стулья, как это печально известно, — неустойчивы. И даже у богатства есть свои пределы. Именно по этой причине Япония сейчас и стремится к могуществу равновесия в соотношении сил.

ЯПОНСКОЕ НЕЯДЕРНОЕ ВООРУЖЕНИЕ

Первоначально втянутая под давлением Вашингтона в военные расходы [501] , еще совсем недавно Япония нуждалась в некотором побуждении к наращиванию своих вооруженных сил. А то, что было совершенно немыслимо после Хиросимы — представление о Японии как ядерной державе, — больше не рассматривается как нечто вообще не подлежащее обсуждению. Напротив, некоторые японские «ястребы» явно оживились.

501

Японские военные расходы. Под давлением Вашингтона, требовавшего "разделить бремя" расходов на оборону, военный бюджет Японии постоянно увеличивался, постепенно превышая соответствующие статьи бюджетов Франции и Западной Германии и оставаясь примерно на уровне бюджета Великобритании (чуть ниже или чуть выше в зависимости от конвертируемости валюты и прочих факторов). Явно недосягаемыми для Японии оставались только США и СССР, однако если взглянуть на это пошире, то достигают они этого за счет собственной крупномасштабности. Более точные и подробные сведения см. в [285], а также в работах: "The State of Japan's Military Art", by Katherine T. Chen, "IEEE Spectrum", September, 1989; "Guess Who's Carrying a Bigger Stick?", by Peter Hartcher, "World Press Review", July, 1988 и [283].

Военный бюджет Японии занимает в настоящее время третье место в мире после Соединенных Штатов и Советского Союза. Ее «ястребы», судя по критическим замечаниям в их адрес, хотят теперь вывести военное значение страны за пределы непосредственно японских территориальных вод, подписать с какой-нибудь соседней страной договор о взаимной безопасности, наделяющий Японию вполне определенной функцией стража порядка в регионе, а также оснастить военно-морской флот авианосцем, что способствовало бы значительному увеличению радиуса действия японской военной мощи.