Метанойя. Обратники
Шрифт:
Леон восторженно посмотрел на нас, и я понял, что в душе он уже подписал все бумаги.
– Если у меня есть возможность в любой момент отказаться и уехать, почему бы и нет, – пожала плечом Эва. – Я знаю законы, и пункты трудового договора мне известны.
Стефания вздохнула и посмотрела на Антона со словами:
– Останусь, если приму извинения за насилие этой ночью.
Валентин бросил суровый взгляд на своего помощника, тот без слов поднялся и склонился в извинении:
– Мы погорячились. Ошибку учтем, просим у гостьи снисхождения.
Стефания улыбнулась и повела
– Ладно, принимаю. И остаюсь.
– Стеф! – возмутился Януш. – Ты что делаешь?
– Оставь ее, – отозвался Леон. – Она взрослая и имеет право выбора.
– Тебя забыл спросить! – огрызнулся Ян и обратился к сестре: – Стеф, ты хорошо подумала?
Стефания бросила мимолетный загадочный взгляд на Томаса и кивнула.
Серафим многозначительно повернулся ко мне, ожидая ответа, а я оглянулся на Николь и Мию, которые вели себя всегда тише всех. Николь подняла на меня большие глаза, в которых читался испуг. Вероятно, она слышала то, что не дано нам. После того, как Николь утвердительно качнула головой, я вопросительно посмотрел на Мию, но ее взгляд говорил сам за себя, и мне не нужно было узнавать ее решение, потому что она выбирает борьбу.
Серафим проследил за нашим переглядыванием и вздохнул:
– Что ж… Попробую тоже.
Валентин ожидающе подался вперед и облокотился на край стола, не сводя с меня темных глаз.
– А ты? – обратился он ко мне.
Конечно, я бы бежал с острова куда подальше, но почему-то во мне все больше росло чувство ответственности за этих ребят. Мне казалось, что мы должны быть вместе, и я согласился:
– Принимаю предложение.
Темный взгляд Валентина остановился на Мие.
– Мое счастье будет полным, когда я услышу и твой ответ.
Мия равнодушно повернула голову и ответила:
– Остаюсь.
Валентин снова откинулся на спинку стула и счастливо закрыл глаза. После этого он щелкнул пальцами, и появился человек с черными папками на подносе.
– Несказанно рад, друзья мои, – довольно произнес наш будущий шеф, в то время как перед каждым из нас легла папка. – Вы получили договора, которые мы сейчас же подпишем.
– Восемь договоров? – усмехнулся Ян.
– Очень надеюсь видеть тебя в наших рядах, – сказал Валентин. – Ты нужен нам.
Я был уверен, что наш бунтарь не бросит сестру. И не ошибся. Януш нервно постучал кончиками пальцев по столу, наградив укоряющим взглядом Стефанию, и покачал черной, как смоль, шапкой волос.
– Не обольщайтесь. Моя глупая сестра заставляет меня остаться.
– Праздник! – Валентин улыбнулся. – Умные люди всегда делают правильный выбор. Приступим, дорогие мои.
Вместе с папками на столе появились перьевые ручки и большая резная чернильница под серебро. Нам нужно было макнуть перо ручки в нее и оставить подпись на последней странице договора.
Первым макнул ручку Леон. Увидев бордовую каплю на кончике пера, он удивленно поднял брови, задержав на ней взгляд, затем расписался и довольно оглядел нас. За Леоном последовали остальные, а я наблюдал за Валентином, с какой жадностью он прослеживает подпись каждого, и выглядело это даже пугающе, будто мы связываем себя страшными узами и подписываем себе приговор.
Когда
Наступила наша очередь проделать ту же процедуру. Мия ставила подпись с каменным выражением лица, чем меня напрягла, я и без того переживал за наши решения.
– Шампанского! – радостно приказал Валентин, после чего внесли фужеры с игристым напитком. – За удачную сделку, мои дорогие друзья!
Я сделал вид, что пригубил угощение, размышляя, в какую передрягу мы влезли и поглядывая на реакцию ребят. Все были в приподнятом настроении, только Николь сидела, напряженно глядя перед собой, и я понимал, что она слушает все вокруг. Мия же игнорировала шампанское, и, опустив глаза на кролика, монотонно переворачивала фигурку в тонких пальцах.
Весьма удовлетворенный событием, Валентин внимательно поглядывал на каждого из нас.
– Со дня на день приедут остальные совладельцы, – объявил он, – и мы перейдем к торжественной части начала сотрудничества, после чего вы получите личные вещи, кредитки и инструкции, далее начнется обучающий курс, а после, собственно, работа.
Через время нас отпустили отдыхать, и, окрыленные грядущей важной деятельностью, все разошлись.
Я встретил Мию за стенами института, сидящую на старых бревнах, поросших мхом и мелкой растительностью, и устроился рядом. Какое-то время мы молчали, но напряжения при этом не возникло. Листья высоких деревьев успокоительно шелестели, и мне казалось, что с этой задумчивой девушкой мы были знакомы всегда.
– Скажи, ты что-то знаешь о ситуации? – спросил я. – Твой взгляд во время подписания сложно забыть.
Мия мрачно посмотрела на меня.
– Это не подписание договора. Это серьезный ритуал.
– Это то, о чем я подозреваю?
– Почти уверена.
Мне почему-то стало не по себе. Мои усилия по блокировке памяти о внутриутробных событиях начали рассыпаться, обнажая эту память и всех, кто с этим связан.
– Что нам теперь делать?
– Плыть по течению, – спокойно отозвалась Мия. – Это не люди. Мы не можем предугадать их действия, нам неизвестен замысел, поэтому на данном этапе просто наблюдаем, ты сам об этом высказывался. Я не говорю о том, что у нас нет выхода. Выход есть всегда, только нужно открыть правильную дверь.
Я опустил голову, чувствуя себя так, будто привычный мир начал рушиться. Тяжелый питон обвил мою шею еще сильнее, удушая и все больше лишая кислорода. Еще чуть-чуть – и колпак отчаяния накроет меня, как сачок бабочку, а этого чувства я подсознательно боялся.
– Неужели это начало того, о чем говорил отец?
– Константин предупреждал тебя?
– Да. С самого детства он готовил меня к этой возможности, а мама пыталась оградить. Она считала, что я испытал много, еще не родившись, и хранила мое сознание мирным.