Метатель. Книга 9
Шрифт:
— Это Рик. К вам движутся двое. Есть данные о точке выхода из этой параллельности. Если можете, приготовьте мобильные кристаллы тишины. Им нужно добраться без шума и разведать, что там.
Ответа мы не услышали, но Рик, отключив кристалл, выглядел довольным. Я вызвал интерфейс и, используя способность картографии, скинул ему часть карты с нашим маршрутом. Линии и метки замерцали в воздухе, и Рик, прищурившись, сверил их с данными анклава.
— Почти по пути, — сказал он, потирая подбородок. — Если не нарвётесь на неприятности, доберётесь за день.
— «Если» — ключевое слово, —
Глава 2
Рик ещё раз скользнул взглядом по карте, что мерцала в его интерфейсе. Его брови нахмурились, и он, откинувшись на скрипучем стуле, перевёл глаза на нас.
— Скажите, — начал он, потирая подбородок, — какое расстояние вы максимально можете пройти за два часа? Хотя нет, у вас же два кристалла абсолютной тишины, значит, за четыре.
Его тон насторожил меня. Что-то в этом вопросе было не просто так. Я прищурился и уточнил:
— К чему это?
Рик вздохнул, словно нехотя раскрывая карты.
— Дело в том, что анклав, который ответил на вызов, действительно по пути следования. Но это не ближайший анклав, не тот, что в тридцати километрах. Это другой. До него почти двести.
Кира, сидевшая рядом, подняла взгляд. Её глаза, обычно спокойные, на миг расширились, но она тут же посмотрела на меня, ожидая реакции. Я пожал плечами, стараясь выглядеть невозмутимо.
— Ну, двести, так двести.
Рик уставился на нас, будто мы только что объявили, что собираемся прыгнуть в жерло вулкана. Его брови полезли вверх, и он даже подался вперёд.
— Это вас не смущает?
Я ответил, не меняя тона:
— Нет.
Но, повернувшись к Кире, я тут же связался с ней по мыслесвязи, чтобы Рик не услышал.
— Ты знаешь, под артефактом абсолютной тишины мы двести километров можем пробежать за три часа, не напрягаясь. Плюс у нас есть преимущество. Та точка, где мы ночевали, откуда утром так спешно возвращались. От неё до анклава километров сорок, не больше. На Небокрыле мы их за полчаса пролетим.
Кира мысленно кивнула, и я почувствовал её лёгкую улыбку через связь. Она повернулась к Рику, подмигнула ему и, чуть прищурившись, сказала вслух:
— Слушай, что Артём говорит. Двести, значит, двести.
Рик покачал головой, явно не веря, что мы так легко об этом говорим. Он пробормотал что-то про «безумцев» и снова уткнулся в карту, проверяя маршрут. Мы с Кирой переглянулись. Она едва заметно усмехнулась, а я подавил желание хмыкнуть. Двести километров в этой параллельности — не прогулка, но мы были готовы. Кристаллы тишины давали нам шанс двигаться с максимальной скоростью, не опасаясь поднять даже малейший шум.
Я тут же добавил:
— Рик, бери артефакт связи и свяжись со своими ребятами, приятелями в анклаве. Скажи, минут через сорок у них будем.
Его глаза, и без того округлённые от нашего спокойствия, кажется, стали ещё больше.
— Как через сорок? — переспросил он, словно мы только что предложили пробежать через всю параллельность босиком с криками и сметая все на своем пути.
Кира фыркнула, едва сдерживая смешок.
— Говорю же — делай, что говорит Артём. Всё будет хорошо. Предупреди, чтоб ждали. Чтоб мы там не стояли на открытой
Рик, всё ещё ошарашенный, кивнул и потянулся к артефакту связи. Его пальцы, чуть дрожа, закружились над кристаллом, вызывая мягкое сияние. Со второго раза ему ответили. Голос Рика, обычно хриплый, зазвучал бодрее:
— Да, снова я. Да, поменялись. Эта весёлая парочка будет у вас минут через сорок. Встретите, пожалуйста, как родных. На них вся надежда.
На той стороне что-то ответили, и Рик, улыбнувшись, кивнул.
— Всё хорошо, вас встретят.
— Одну секунду, — сказал я, поднимая руку. Закрыв глаза, я нырнул в видение. Мой разум перенёсся на площадку, с которой мы утром так поспешно удирали. Оказавшись на ней, я огляделся. Всё было тихо, слишком тихо. Лес вокруг лежал поваленный, словно по нему прошёлся гигантский каток. Земля была как будто по ней протащили что-то огромное, но ни тварей, ни аномалий, ни чего-то опасного я не заметил. Проверив еще раз периметр, я убедился, что площадка чиста, и вышел из видения. Расфокусировав взгляд, я посмотрел на Рика.
— Ну, раз всё готово, мы пошли.
— Я проведу вас, — тут же сказал он, шагнув к двери.
— Не стоит, — отрезал я. Взяв Киру за руку, я сжал её пальцы, и мы телепортировались. Мир мигнул, и вот мы уже стояли на той самой площадке. Холодный ветер ударил в лицо, неся запах земли и металла. Я достал кристалл абсолютной тишины, активировал его, и невидимое поле окутало нас, заглушая даже дыхание. Затем я вызвал Небокрыла. Мой питомец материализовался в вспышке света, его крылья переливались, как расплавленное серебро. Мы с Кирой оседлали его, и он, издав низкий гул, взмыл в небо.
Поднявшись на значительную высоту, мы продолжали движение к точке, которая была указана в моей карте как ближайший анклав. До него действительно было километров сорок, может, сорок пять. Внизу расстилался пугающе тихий пейзаж — деревья, холмы и поля, которые в любой другой параллельности выглядели бы абсолютно обычно. Здесь же всё застыло в напряжённом безмолвии, словно сама природа затаила дыхание, боясь вызвать резонанс.
Кира сидела позади меня, крепко обхватив руками мою талию. Её тело было тёплым, что особенно ощущалось в прохладном потоке воздуха, который обтекал нас на этой высоте. Хоть она и не произносила ни слова — говорить в куполе абсолютной тишины было бессмысленно, звук глушился полностью, — я чувствовал её присутствие не только физически, но и через нашу эмпатическую связь. Она была спокойна, но вместе и этим и настороженна.
«Красивый вид, — передала она через мыслесвязь. — Жаль только, что любое неосторожное движение может превратить эту красоту в мясорубку.»
Я мысленно кивнул, оглядывая раскинувшийся перед нами пейзаж. Да, всё-таки на Небокрыле, да ещё и на такой высоте, на этот мир можно было смотреть как на обычный. Если бы не одно «но»: мы находились под защитой артефакта абсолютной тишины. Как бы Небокрыл ни старался ловить потоки воздуха, всё равно взмахи его крыльев были достаточно громкими. А с учётом того, что малейший звук мог вызвать звуковую волну, которая бы усиливалась с каждой секундой, мы бы не могли так передвигаться, как сейчас.