Метательная артиллерия и оборонительные сооружения Древней Руси
Шрифт:
Фигура искусного «порочного мастера» средневековья ярко описана в летописи Рашид эд Дина. При осаде в 1260 г. монголами сирийского замка Маяфикон был в городе «один камнеметный мастер, стрелявший без промаха. Он убивал камнями множество народа. От его руки эмиры ничего не могли поделать. У Бадр ад дина Лулу был (тоже) очень расторопный камнеметный мастер, он его вызвал (на дуэль. — А. К.), и тот установил высокий камнемет против городского камнемета. Оба одновременно метнули камни с лап. Оба камня в воздухе ударили друг о друга и раскололись на мелкие осколки. Люди с обеих сторон изумились мастерству обоих камнеметчиков. В конце концов камнемет, стоявший извне, сожгли, и горожане бились жестоко» [186] .
186
Рашид эд Дин. Сборник летописей, т. III. М. — Л., 1946, стр. 55. О камнеметных мастерах у монголов рассказывает Марко Поло. «Установили машину (построенную этими мастерами. — А. К.) и бросили камень в город, ударился камень в дом, рушит и ломает все, наделал шуму страшного. Увидели жители такое неслыханное бедствие, изумились, испугались…». (Осада Сайанфу в 1273 г. И. П. Минаев. Путешествие Марко Поло. Записки РГО по отделению этнографии, т. XXVI, СПб., 1902, стр. 206, 207).
Успех осад зависел от мощности камнеметов, их скорострельности, умения стрелков, а главным образом от количества орудий и численности атакующих. Немалую роль играли также обороноспособность городских укреплений и стойкость осажденных. При учете всех этих факторов камнеметная артиллерия не всегда была способна выполнить свою задачу. Безрезультатны были ее действия при осадах Звенигорода, Колодяжена, Ярослава, Выборга, Изборска и др.
При поспешном отступлении противник или оставлял громоздкие орудия
Из этих сообщений видно, кроме того, что орудия были деревянными и недолговечными. Поэтому их изготовление отмечается даже перед самым началом военных действий в Холме, Перемышле, Новгороде, Пскове.
Снарядами для орудий служили обыкновенные камни. Их вес был различен, но достаточно тяжел для того, чтобы делать пробоины в стенах. Источники упоминают чаще большие снаряды «камень в подъем человеку» (В. Н. Татищев); «а камение яко же можаху 4 человеки силнии подъяти и еще взимающе метаху на них» (осада Чернигова в 1239 г.) [187] ; «сыпашася камение велие» (осада Владимира); «шибаху на град камение великое» (осада Воронача) [188] .
187
ПСРЛ, т. X, стр. 114.
188
Псковские летописи, вып. 2, стр. 40.
Находок древних ядер немного [189] . В Гродно, в развалинах южной башни найдены ядра диаметром 12–15 см, датируемые XIII–XIV вв. [190] В Новгороде в слоях XII в. обнаружено каменное ядро весом 2, 5 кг. При раскопках остатков жилищ Райковецкого городища встречены шарообразные камни со следами обработки, весом от 15 до 30 кг; они были заброшены, вероятно, монголами во время осады города [191] . Выразительная картина последних дней жизни этого укрепленного пункта открылась при раскопках рва. Самое большое скопление камней здесь оказалось у ворот, где завал достигал толщины в 1 м. Среди завала камней найдены обломки жерновов, а ниже были обнаружены скелеты людей. Это говорит о том, что «острие» штурма было направлено на городские ворота. Однако нельзя согласиться с тем, что все найденные камни были сброшены на врага со стен и ворот детинца [192] . Совершенно ясно, что было бессмысленно бросать сверху большое количество камней, так как вследствие этого засыпался ров, и у врага появлялась возможность его форсирования. Поэтому несомненно, что большая часть камней и обломков жерновов — это снаряды монгольских машин, отскочившие от стен или упавшие в ров. Действительно, для своих метательных орудий монголы «разбивали жерновые камни и каменные катки на два или на три куска и в таком виде употребляли их». Иногда при осадах, стреляя из машин, стремились заполнить камнями ров для его преодоления. Так, при осаде монголами Кхай-Фына (Нанкина) в несколько дней груды камней, выброшенных из монгольских баллист, «сравнялись с внутреннею городской стеной» [193] .
189
Надо больше обратить внимания на поиски и систематизацию древних каменных ядер. При исследовании Новгородского кремля в слое строительного мусора были обнаружены «каменные шары», видимо, ранее использовавшиеся в кладке стен конца XV в. При этом авторы сообщают только, что эти шары употреблялись в древности для «оборонных целей» (А. А. Строков и В. А. Богусевич. Предварительный отчет о раскопках в Новгороде в 1939 г. Новгородский исторический сборник, вып. 7, Новгород, 1940, стр. 3).
190
Н. Н. Воронин. Древнее Гродно. МИА СССР, № 41, 1954, стр. 129.
191
В. К. Гончаров. Райковецкое городище. Киев, 1950, стр. 41 (рис. 32), стр. 46.
192
Там же, стр. 26, 27.
193
И. Бичурин. История первых четырех ханов…, стр. 184, 185 (1232 г.).
О ядрах монгольских (вероятно, — китайских) катапульт, употреблявшихся при завоевании чжурчженских городов, можно судить по ядрам весом 3–40 кг, в изобилии найденным непосредственно на валах городищ (рис. 2). Все они представляют собой полуобработанные, скругленные камни, изготовлявшиеся, по-видимому, на месте в каждом необходимом случае [194]
194
Благодарю А. П. Окладникова за любезно предоставленные сведения и снимки.
В АИМ хранится коллекция каменных ядер XIV–XV вв., большая часть которых поднята со дна Чудского озера [195] (рис. 3). Эти ядра можно разделить на 2 группы: 1) диаметром 22–25 см, весом 18–22 кг и 2) диаметром 37–43 см, весом 122–128 кг. Сделаны они большей частью из известковой плиты, но имеется и несколько гранитных ядер. Все они тщательно обработаны. Подобные ядра скорее всего могли предназначаться для пушек, но не исключено их употребление и пороками в последний период существования тех и других. Размеры и вес ядер, так же как и летописные сообщения о них, свидетельствуют о различных мощностях метательных машин и, вероятно, о их различных конструкциях.
195
В. Н. Глазов. Ладья с каменными ядрами, затонувшая в Чудском озере. Записки Разряда военной археологии и археографии РВИО, т. I, 1911, стр. 30–34. Ядра описаны схематично, а их размеры приведены неточно.
IV. Устройство метательных орудий
Конструкция метательных орудий, о чем почти ничего не говорят письменные источники, наименее доступна для изучения. Исследователи пытались идти здесь путем истолкования названия военных машин [196] . В. Н. Татищев под пороками разумел «великие рычаги на перевесах с железными оковы, которыми стены деревянные и каменные разбивали» [197] . Н. Е. Бранденбург, предлагавший «метод сравнительного изучения конструкции машин у народов, имевших большое влияние на исторические судьбы нашего отечества», подразделял орудия на стрелометные — пружинные, торсионные (см. ниже) и машины с противовесом. С первым и последним типами исследователь связывал древнерусские орудия [198] . Н. Н. Воронин, основываясь на изображении в сборнике летописей Рашид эд Дина, считает, что «подобно камнеметательным машинам древности, «порок» представлял собой простой, но мощный рычаг, действовавший или противовесом, или натягиванием» [199] . В. Г. Федоров, классифицируя метательные машины по конструкции, почти так же, как и Н. Е. Бранденбург, делит их на огромные луки — баллисты; гигантские пращи (баробаллисты) и стрелометные «бриколи» (стрелы последних летели от удара по ним упругого длинного бруса) и считает, что все они могли подразумеваться под термином «порок», так как никаких сведений об устройстве этих машин не имеется [200] . По мнению М. Г. Рабиновича, летописные известия, красочно описывающие действие орудий, не позволяют составить о них сколько-нибудь точное представление; об их устройстве, пишет он, можно предположить лишь то, что пороками собственно именовались «метательные осадные машины, действовавшие подобно древнеримскому онагру». Последний
196
Ф. Ласковский. Ук. соч., ч. I, стр. 162, 170 и сл.
197
В. Н. Татищев. Ук. соч., кн. 3, стр. 481, 482.
198
Н. Е. Бранденбург. Ук. соч., стр. 8–14, 22–24.
199
«История культуры древней Руси», т. I, стр. 466.
200
В. Г. Федоров. К вопросу о дате… стр. 18–28.
201
М. Г. Рабинович. Ук. соч., стр. 69.
Исследователи, характеризуя военные машины европейского — в том числе и русского — средневековья, связывают их с баробаллистическим периодом в истории артиллерии (от греческого «барос» — «тяжесть», — по конструкции, основанной на использовании силы тяжести) [202] . Таким образом, общей тенденцией авторов было отнесение порока к машине с противовесом и пращей [203] .
Касаясь конструкции метательных машин VI–X вв., нельзя обойти общий вопрос о судьбе античной осадной техники и ее влиянии на военное дело «варварских», в том числе славянских народов Европы.
202
И. С. Прочко. История развития артиллерии, т. I. M., 1945, стр. 14, 15; Д. Е. Козловский. История материальной части артиллерии. М., 1946, стр. 43; В. Г. Федоров. К вопросу о дате…, стр. 33.
203
Когда работа была написана, автору, во время одного из докладов в АИМ, полковником П. Д. Львовским было указано на его опубликованную, но малоизвестную статью «Древнейшая артиллерия феодальной Руси VI–XIV вв.» (Известия Академии артиллерийских наук, 1950, № 15, стр. 113–128). В этой работе П. Д. Львовский принципиально правильно подошел к классификации древнерусских метательных орудий, выделив камнеметный лук и машину-пращу. Мысль автора о преобладании камнеметного лука на Руси совпадает с нашей. В то же время едва ли можно согласиться с мнением о том, что слово «порок» означало только станковый лук, а также с тем, что метательные машины дожили вплоть до XVII в.
В иностранной литературе вопросы изучения метательной техники свелись главным образом к одному: сохранились ли античные орудия в средние века, или исчезли после крушения рабовладельческой Римской империи. Таким образом, временем, вокруг которого ведутся наиболее ожесточенные споры, являются VI–XI вв.
В 1900 г. немецкий исследователь Р. Шнейдер, развивая ранее высказанную мысль Луи-Наполеона и Фавэ [204] , смело выступил в ряде остро полемических работ [205] против националистически настроенных немецких военных историков (Г. Келера и др.), воспевавших воинственность древних германцев и считавших, в частности, что немецкое войско унаследовало и сохранило от древнего Рима его совершенные военные машины торсионного типа [206] .
204
Louis-Napoleon (III) Bonaparte, Fave. Etudes sur le passe et l'avenir de l'artillerie. Liege, 1847 et Paris, 1851.
205
R. Schneider. Anonymi de rebus bellicis liber. Berlin, 1908; его же. Anfang und Ende der Torsionsgeschutze. Neue Jahrbucher fur das klassische Alterlum. Geschichte und deutsche Literatur. Bd. 23, Berlin — Leipzig, 1909, стр. 133–146; его же. Vom Buchlein. «De rebus bellicis», в том же журнале за 1910 г., Bd. 25, стр. 327–342; его же. Die Geschutze des Mittelalters. ZWK, Bd. V, H. 8, стр. 231–236. Основная работа — R. Schneider Die Artillerie des Mittelalters, nach den Angaben der Zeitgenossen dargestellt. Berlin, 1910, 183 стр. + 8 табл. (включая 6 приложений — тексты источников).
206
Метательные орудия так называемого торсионного типа (от лат. torsio — «скручивание») были на вооружении античных армий Греции и Рима; особенно широкое применение они получили в эпоху эллинизма. Источником энергии в этих орудиях служили пучки эластичных тетив, скрученных между собой и укрепленных в неподвижную раму. В основном торсионные машины делились на 2 типа: 1) одноплечие с одним пучком скрученных тетив, служившие для метания камней и называвшиеся у греков монанконами, у римлян — онаграми, иногда катапультами; 2) двуплечие с двумя пучками тетив (концы плеч или рычагов соединялись особой тетивой, ходившей по боевому желобу); они назывались у греков палинтонами, у римлян — баллистами и предназначались для метания стрел, а иногда и ядер. Принцип действия всех этих орудий заключался в следующем. Рычаг (или плечо — одно или два), вставленный одним концом в скрученный пучок тетив, при помощи ворота отводился в крайнее заднее положение; при этом пучки тетив еще более перекручивались, и, следовательно, создавалась значительная крутящая сила. При выстреле рычаг (или два, соединенных особой тетивой) освобождался и силой тетивы шел в крайнее переднее положение, сообщая снаряду мощное поступательное движение. У онагров камень вылетал из пращи, прикрепленной к концу рычага, «готовый сокрушить все на своем пути», а у баллист — из желоба, расположенного между пучками тетив. Дальность полета снаряда иногда достигала 300–500 м. Нормальный вес тяжелого снаряда составлял 25 кг и больше. Мощность торсионных орудий была настолько велика, что даже во время первой мировой войны немецкие артиллеристы делали попытки использовать торсионные орудия, реконструированные историком оружия генералом Шраммом для военных целей. Эти орудия обеспечивали бесшумный выстрел, что было важно в условиях позиционной войны. [ «Эллинистическая техника». Сборник статей под редакцией И. И. Толстого. М. — Л., 1948, стр. 281–295 (там же приводится разнообразная иностранная литература по этому вопросу); В. Д. Блаватский. Очерки военного дела в античных государствах Северного Причерноморья. М., 1954, стр. 55 и сл.; Г. Дильс. Античная техника. М. — Л., 1934, стр. 394 и сл.; К. Huuri. Ук. соч., стр. 3–19, 222–231, и др.
На основании большого фактического материала, изложенного в итоговой работе Р. Шнейдера «Артиллерия средневековья», можно заключить следующее. Торсионные орудия, действовавшие силой натяжения скрученных жил, исчезли в период великого переселения народов, когда «варварство охватило военное дело». Древние германцы-готы не употребляли античных орудий даже в таких крупных операциях, как осада Рима в 536–538 гг. [207] Страны Западной Европы в раннее средневековье не только не знали орудий античности, но и не употребляли никаких метательных машин; в этих странах применялись лишь простейшие сооружения [208] — башни, тараны и т. п. Первая половина средневековья в Западной Европе — «время без артиллерии». Таким образом, пишет Р. Шнейдер, торсионные орудия не только вышли из употребления, но и оказались в полном забвении, так что сведения древних о них стали непонятными. О сколько-нибудь значительном применении метательных машин можно говорить лишь для периода с начала крестовых походов (около 1100 г.). Источником энергии средневековых орудий, в отличие от торсионных, были груз-противовес или мускульная сила команды бойцов [209] . В Западную Европу эти устройства проникли на исходе XII в. В своих трудах исследователь исходил не столько из общего априорного положения о катастрофической гибели античного мира, сколько из конкретных свидетельств средневековых военных писателей, не знавших торсионной техники [Aegidius Romanus (около 1280 г.), Marinus Sanutus (1321 г.) и др.].
207
Об этом см. Прокопий из Кесарии. Ук. соч., кн. I гл. 21. Там же приводится подробное описание двуплечего торсионного орудия римлян — баллисты (стр. 142).
208
Если не считать далеко не бесспорного свидетельства монаха Аббо об осаде норманнами Парижа в 886 г. Однако его сообщение «еле понятно; единственные конкретные данные, которые оно дает нам по истории войны, состоят в том, что обе стороны широко пользуются луком и стрелами». (Г. Дельбрюк. Ук. соч., стр. 47). Мы не имеем в виду также арабов, нередко употреблявших метательные устройства в Южной Европе в VIII–IX вв. По мнению Р. Шнейдера, лишь в Византии могли еще в X в. если не использовать, то знать теорию торсионной силы.
209
Мысль об отличии средневековых орудий от торсионных высказал до Р. Шнейдера полковник Г. Юль в своем обстоятельном комментарии о древней артиллерии к путешествию Марко Поло (Henry Julе. Ук. соч., стр. 122).