Метательная артиллерия и оборонительные сооружения Древней Руси

Воронин Николай Николаевич

II. Крепость Москвы В XII в. — половине XIV в.

Москва, которой суждено было великое будущее, начинала свою историю очень незаметно. Как и Тверь, она выросла в лоне Владимирского княжества. Как и Тверь, она старше первого летописного упоминания о ней в 1147 г. Здесь не только была усадьба Юрия Долгорукого, где он принимал Святослава черниговского; здесь, на берегу Москвы-реки расположился значительный ремесленный поселок, возникший в начале XII в. [275] В 1156 г., по распоряжению князя Юрия из Киева, князь Андрей Боголюбский строит здесь, на холме в устье р. Неглинной, деревянную крепость включающуюся в систему обороны западного пограничья Владимирского княжества [276] . Лежащий на пути к Чернигову и Рязани городок приобретает важное стратегическое значение. В 1177 г. его сжигает Глеб рязанский [277] , но крепость восстанавливается вновь, и городская жизнь возрождается. Наследники Всеволода ценят Москву: Владимир Всеволодович предпочитает ее Юрьеву-Польскому [278] .

275

М.

Г. Григорьев. Древняя Москва. Сб. «По следам древних культур. Древняя Русь». М., 1953, стр. 352–354.

276

С. П. Бартенев. Московский кремль, т. I, М., 1912, стр. 10; М. Н. Тихомиров. Основание Москвы и Юрий Долгорукий. ИОИФ, 1948, № 2, стр. 143–148; И. Е. Забелин. История города Москвы. М., 1905, стр. 66.

277

ПСРЛ, т. I, стр. 323.

278

Летописец Переяславля-Суздальского. М., 1851, стр. 110–112.

^{Рис. 1. Схема развития крепости Москвы 1156–1367 гг. I — кромка кремлевского холма; II — контур крепости и ров 1156 г.; III — контур крепости и ров 1339–1340 гг.; IV — стены и башни кремля 1366–1367 гг. Храмы XII–XIV вв.; 1 — деревянная церковь Иоанна Предтечи; 2 — деревянная церковь архангела Михаила и каменный Архангельский собор, 1333 г.; 3 — Успенский собор, 1326–1327 гг.; 4 — церковь-колокольня Ивана Лествичника, 1329 г.; 5 — придворный собор Спаса на бору, 1330 г.; 6 — собор Чуда архангела Михаила, 1365 г.; 7 — трапезная Чудова монастыря. Башни Московского кремля 1366–1367 гг.; 8 — круглая угловая башня; Константино-Еленинские ворота («Нижние» или «Тимофеевские» ворота); 10 — Фроловские ворота; 11 — Никольские ворота; круглая угловая башня; 13 — Ризположенские (Богородицкие) ворота и мост через р. Неглинную; 14 — Боровицкие ворота; 15 — круглая угловая башня («Свиблова стрельница»); 16 — «Чешьковы ворота»}

Периметр стен крепости (рис. 1) составлял около 510 м; это был небольшой, но крепкий сторожевой городок, какие в XII в. создавало Владимирское княжество в наиболее ответственных пунктах своих границ — типа построенного Андреем Боголюбским городка над Сунгиревским оврагом под Владимиром [279] . Угол кремлевского мыса в устье Неглинной в древности был круче и выше, — он был спланирован при постройке в 1847 г. Большого кремлевского дворца [280] . Восточная граница первой крепости Москвы проходила по линии западной стены позднейшего храма Спаса на бору, где при строительных работах были обнаружены следы рва и вала [281] . Предположение, что крепость, сооруженная Андреем Боголюбским в 1156 г., охватила большую территорию по сравнению с усадьбой Юрия Долгорукого, в связи с чем образовалась «вторая линия» обороны примерно по направлению от современной Троицкой к Тайницкой башне, — лишено оснований [282] .

279

Н. Н. Воронин. Из ранней истории Владимира и его округи. Труды Владимирского музея (печат.).

280

И. Е. Забелин. Ук. соч., стр. 60.

281

С. П. Бартенев. Ук. соч., т. I, стр. 5.

282

Там же, стр. 9 и 195; т. II, стр. 30. М. Г. Рабинович предполагает, что ров, обнаруженный к западу от собора Спаса на бору, принадлежал старому городищу дьякова типа, лежавшему на мысу в устье Неглинной. Однако городок в устье Сунгиревского оврага, сооруженный в то же примерно время (в середине XII в.) под Владимиром, был также невелик и имел довольно глубокие рвы. М. Г. Рабинович. О начальной истории Московского кремля. ВИ, 1956, № 1, стр. 127 и 129.

Конечно, усадьба Долгорукого имела какие-то ограждения, но настоящую крепость создали только владимирские горододельцы князя Андрея. Можно думать, что эта маленькая крепость имела двое ворот: одни — к реке и броду, на месте существующих Боровицких, другие — посередине восточной стены, в сторону «приступа» [283] . В целом это было очень серьезное оборонительное сооружение, так что татары при осаде Москвы вынуждены были применить метательные стенобитные орудия [284] . К этому времени Москва обладала и монументальными деревянными храмами: татары «град и церкви святыя огневи предаша и манастыри вси и села пожгоша» [285] . Очевидно, все эти церковные постройки размещались уже за стенами крепости, на ее посаде.

283

С. П. Бартенев. Ук. соч., т. I, стр. 5; И. Е. Забелин. Ук. соч., стр. 61.

284

М. Н. Тихомиров. Древняя Москва. М., 1947, стр. 19.

285

ПСРЛ, т. I, стр. 461.

Дожившее

до XV в. предание говорит, что первой церковью, построенной внутри крепости, был деревянный храм Иоанна Предтечи: «Глаголють же, яко то пръвая церковь на Москве; на том месте бор был, и церковь та в том лесе срублена была тогды…» [286] . Полагая, что место позднейшего каменного храма совпадало с древним, можно видеть, что он занимал видное положение в первоначальной крепости, несколько ближе к ее возвышенному юго-западному углу [287] . По весьма вероятному предположению, около церкви Иоанна Предтечи размещался и древнейший княжеский двор [288] .

286

Там же, т. XVIII, стр. 214.

287

13А. И. Успенский. Судьба первой церкви на Москве. М., 1901.

288

И. Е. Забелин. Ук. соч., стр. 606, 607.

Возможно, что с кратким княжением в Москве брата Александра Невского — Михаила Хоробрита (1247 г.) было связано сооружение второго деревянного храма во имя покровителя княжеской власти — архангела Михаила [289] ; в нем в начале XIV в. были погребены князь Даниил и его сын Юрий. Этот храм, получивший функции усыпальницы, был уже вынесен за черту крепости и стоял на месте существующего Архангельского собора — на южной кромке городского холма [290] . Так, уже в первых деревянных постройках Москвы намечаются важные точки будущего кремлевского ансамбля.

289

Там же, стр. 79.

290

ПСРЛ, т. VII, стр. 199; т. XVIII, стр. 85; А. Лебедев. Московский кафедральный Архангельский собор. М., 1880, стр. 13–17; ср. И. Е. Забелин. Ук. соч., стр. 71, 72.

По-видимому, в конце XIII в. вне крепости, над прибрежным посадом основывается Богоявленский монастырь также с деревянным храмом [291] .

С конца XIII в. начинается быстрый экономический и политический рост Москвы. В начале XIV в. территория княжества возрастает почти в 2 раза за счет присоединения Коломны, Переславля и Можайска. Первая четверть XIV в. занята напряженной борьбой с Тверским княжеством, разжигаемой Ордой. Московское правительство опирается в этой борьбе на поддержку горожан и умело использует в интересах усиления великокняжеской власти народные восстания против татар.

291

М. Н. Тихомиров. Древняя Москва, стр. 151.

Разгром Твери в 1327 г. московской ратью был крупный вехой в процессе усиления Москвы [292] ; этот процесс был поддержан и переносом в 1326 г. в Москву кафедры русского митрополита: Москва становилась общерусским церковным центром. Эти обстоятельства и обусловили возобновление белокаменного строительства в Москве в 1326 г., значительно позднее, чем в Твери. До этого года Москва была целиком деревянной.

В короткий срок мастера Ивана Калиты создают 4 каменных храма, полагающих начало «белокаменному» ансамблю московского центра. В 1326–1327 гг. строится первый Успенский собор. В 1329 г. к востоку от него сооружается церковь-колокольня Ивана Лествичника. В следующем 1330 г. строится храм Спаса на княжеском дворе. Наконец, в один сезон — летом 1333 г. на южной кромке кремлевского холма, на месте первоначальной деревянной церкви сооружается собор архангела Михаила, ставший княжеской усыпальницей. Все эти храмы стояли на месте существующих позднейших соборов, только в отношении места церкви-колокольни Ивана Лествичника источники разноречат, хотя можно думать, что она стояла, если не на месте существующего «столпа» Ивана Великого, то где-то поблизости от него.

292

Там же, стр. 32–34.

Для нашей темы очень важно отметить, что все эти каменные храмы строятся вне старой крепости XII–XIII вв., фактически на открытом месте, «на площади» — факт, единственный в своем роде, свидетельствующий об уверенности московской княжеской власти в том, что после разгрома Твери в 1327 г. на некоторое время никакая опасность не угрожает Москве; это та «великая тишина», о которой говорят близкие современники Калиты [293] . Собор Спаса на бору, подобно Десятинной церкви Киева, стал по другую сторону засыпанного рва старой крепости Москвы. Только после окончания постройки всех храмов становится на очередь расширение территории крепости.

293

ПСРЛ, т. VII, стр. 185; т. XXIII, стр. 97. Ср. М. Г. Рабинович. Ук. соч., стр. 129.

За полтора столетия со времени постройки и до начала XIV в. стены московской крепости перестраивались, по меньшей мере, дважды. Еще в 1177 г. их сжег Глеб рязанский, после чего они были восстановлены и доставили много труда монголам. После уничтожения ими крепости она, — вероятно, в конце XIII в., — снова была восстановлена, так что рать князя Михаила тверского, дважды приступавшая к Москве — в 1305 и 1308 гг., не смогла ее взять: «Не взяв града, ничтоже успев, отьиде». Таким образом, в XII–XIII вв. московская крепость трижды строилась заново. При этих перестройках она, скорее всего, сохраняла старые размеры и очертания крепости 1156 г. [294]

294

П. В. Сытин. История планировки и застройки Москвы, т. 1. М., 1950, стр. 27.