Метель в моем сердце
Шрифт:
– Она оставила мне послание в голосовой почте. Я как раз говорил с родителями Миллисент Ганн и не мог ответить на звонок. Ну, словом, произошла какая-то авария, пока она спускалась с горы. Черт побери, когда я спускался, я же думал, что она едет следом за мной! Не надо мне было уезжать раньше ее. Дорога уже обледенела. Думаю, ее занесло, что-то в этом роде. Откуда мне знать? В общем, она сказала, что вернулась в коттедж и что Бен Тирни…
– Тирни? Это тот… – Уэс пальцами словно пробежался по клавиатуре.
– Да, тот самый. Писатель,
– Они что, машинами столкнулись?
– Все, что она сказала, все, что я сумел разобрать… Связь по сотовому была ни к черту, понимаешь? В общем, я понял, что они в коттедже, что Тирни пострадал и что им нужна помощь.
– Что случилось? – спросила вошедшая в гостиную Дора. Она была в халате с высоким воротом и туго затянутым на талии кушаком. Выражением лица она всегда напоминала Датчу канатоходца, только что осознавшего, что он сделал неверный шаг.
Уэс вкратце обрисовал ей ситуацию.
– Лилли сказала тебе, что этот Тирни ранен? Ему плохо? – встревоженно спросила Дора.
Датч отрицательно покачал головой и протянул свой пустой стакан. Уэс наполнил его. На этот раз Датч не стал пить залпом, он осторожно отхлебнул.
– Понятия не имею. Может, у него одна царапина, а может, он на грани смерти. По правде говоря, мне плевать. Я боюсь за Лилли. Я должен подняться туда. Сегодня же.
– Сегодня? – ужаснулась Дора.
Уэс бросил взгляд в окно гостиной.
– Эта дрянь все еще сыплется, Датч. Хуже, чем раньше.
– Ты мне будешь рассказывать! Я же сюда приехал.
Теперь уже все вокруг было покрыто льдом. Дождь лил, не переставая, температура продолжала снижаться.
– И как ты собираешься туда добраться, Датч? Ты не сможешь подняться туда по дороге. Даже от полноприводного внедорожника толку мало на сплошном льду.
– Знаю, – желчно огрызнулся Датч. – Я уже пытался.
– Совсем рехнулся?
– Да, рехнулся! Как услышал ее голос на автоответчике, начал действовать, не задумываясь. Сел в машину и поехал, но… – Он опрокинул в себя остатки виски. – Меня вынесло на обочину, еле руль удержал.
– Я сварю кофе. – Дора отступила в кухню.
– Ты же убиться мог! – воскликнул Уэс. – Как ты мог так сглупить?
Датч сорвался с дивана и начал ходить взад-вперед.
– А что я должен был делать, Уэс? Сидеть здесь и ковырять в заднице, пока лед не растает? А может, пройдет неделя. Я не могу просто сидеть и ждать. А вдруг Лилли тоже ранена? На нее это похоже – ничего мне не сказать.
– Ты встревожен, я понимаю. Но, по большому счету, ты ж за нее больше не в ответе.
Датч стремительно повернулся к нему, стиснув кулаки, готовый врезать своему старому другу. То, что сказал Уэс, было правдой, но эту правду он не желал слушать. И уж тем более он не желал слушать ее от Уэса. От Уэса, который превосходил его во всем. От Уэса, который никогда не знал горечи поражений, ни минуты не сомневался в себе.
– Я шеф полиции. Даже если отбросить все остальное, я в ответе за Лилли хотя бы в силу своей должности.
Уэс обезоруживающе развел руками.
– Да ладно, ладно, успокойся. Набрасываешься на меня, а толку что?
Датч взял с подноса, принесенного Дорой, кружку кофе и отпил несколько глотков, столь необходимых ему после двух порций виски. Неразбавленное спиртное показалось ему райским нектаром. Аромат, вкус, тепло, разлившееся в животе, приятное, похожее на щекотку, возбуждение в крови… Господи, только теперь он понял, как ему не хватало выпивки. А ведь совсем недавно он без нее часа прожить не мог.
– Кэл Хокинс все еще держит права на грузовик с песком? – спросил он вслух.
– В прошлом году город продлил его договор, – ответил Уэс. – Но только потому, что этот никчемный сукин сын – хозяин драндулета.
– Я послал людей на его поиски. Сам поехал к нему домой. Там темно и заперто наглухо. По телефону никто не отвечает. Если он не работает, не посыпает дороги песком, то где же он?
– Я думаю, в баре, – пожал плечами Уэс. – Вот почему он так любит свою работу. Работы у него – от силы на пару дней в году. Все остальное время он может с чистой совестью накачиваться пойлом.
– Мы уже проверили бары.
– Где продают акцизную выпивку в бутылках с этикетками? – Уэс фыркнул и насмешливо поднял бровь. – Кэла в таком месте не найдешь. – Он вышел в прихожую, вынул из стенного шкафа парку, шапку и перчатки. – Ты сядешь за руль. Я покажу, куда ехать.
– Спасибо за кофе, Дора, – сказал Датч, поднимаясь.
– Прошу вас, будьте осторожны.
– Не жди нас, – вот и все, что сказал ей Уэс.
Они вышли из дома и попали в худший из зимних штормов всех последних лет. Уэс хлопнул Датча по спине.
– Не тушуйся, парень. Вызволим мы твою красотку.
Окно комнаты Скотта выходило на задний двор. Он видел, как его старик и Датч Бертон, скользя, как на катке, добрались до черного «Бронко» с белой полосой на крыше. Датч не заглушил мотор, и выхлоп белым облачком курился позади огромного внедорожника. Пока они задом выезжали со двора, колеса то и дело буксовали, не находя сцепления с дорогой.
Скотт все еще глядел вслед удаляющимся габаритным огням, когда Дора постучала в дверь его комнаты.
– Скотт?
– Входи. – Он понизил громкость стереосистемы.
– Хочешь пирога?
– А можно мне оставить его на завтрак? Я переел мяса. Я видел, как папа уехал с мистером Бертоном.
Она рассказала ему о случившемся.
– Как я поняла, Лилли не спустилась в город вовремя и застряла наверху. Но у нее хоть была причина, а вот что этот мистер Тирни делал сегодня в горах, хоть убей, не понимаю.
– Он же турист-профессионал.
– Тем более. Уж ему ли не знать, что, когда надвигается буря, в горах делать нечего?