Метель. Дилогия
Шрифт:
– Он не догадывается?
– Надеюсь, что нет. Кстати, он свою квартирную хозяйку омолодил лет на 20. Ей около 80 лет, а сейчас 60 лет с трудом дашь.
– И как он это залегендировал?
– Повесил бабуле лапшу про чудо-эликсир.
– А та что?
– А та вообще фортель выкинула, «увнуковила» его и прописала на своей квартире, как внука.
– А документы?
– Провели экспертизу: бумага, фактура, чернила, почерк – все подлинное. Глубже копать не стали, многие архивы во время войны сильно пострадали.
– Значит, ты всё-таки думаешь, что это всё Саша делает?
– Ну, а кто же ещё?
– А как он это делает?
– А вот этого никто не знает, даже его отец, но, те, кто догадываются пользуются этим уникумом.
–
– Да ты что, они же костоломы к тонкой игре неспособны по своей сути. Ну, да ничего, их время подходит к концу, скоро за них серьёзно возьмутся.
– А, если они сами на него выйдут?
– Если мы не успеем вмешаться, то всё может закончиться тем, что он просто исчезнет, сбежит за границу, и мы его больше никогда не увидим.
***
Москва, Кремль, кабинет Никиты Сергеевича Хрущёва, 15 октября 1958 года, 11 часов утра.
Хозяин кабинета сидит за письменным столом и что-то пишет. В огромной комнате больше никого нет. Настольные часы пробили 11 часов. Хрущёв включил связь с секретарём:
– Шелепин пришёл?
– Да, Никита Сергеевич.
– Пусть заходит.
Дверь кабинета открывается и заходит Шелепин, здоровается:
– Здравствуйте товарищ первый секретарь …
Хрущёв, продолжая сидеть за столом, машет руками и прерывает его:
– Александр Николаевич, мы же с тобой договорились, что официоз мы оставляем для пленумов и съездов, а в остальных случаях вполне достаточно обращения по имени и отчеству.
– Прошу прощения Никита Сергеевич.
– Проходи, садись.
Хрущёв встал со своего стула и опираясь на стол левой рукой, подался вперёд, протягивая правую руку Шелепину для рукопожатия. Тот пожал протянутую ему руку и сел на ближайший к хозяину кабинета стул. Хрущёв шлёпнулся на своё сидение и откинувшись на его спинку, сказал:
– Ознакомился я с твоей запиской и твоими предложениями. Я и сам об этом много думал, аж голова гудит от дум. Я рад, Александр Николаевич, что мы с тобой в одной лодке и гребём в одну сторону.
Хрущёв позвонил секретарю и попросил чаю с сушками. Судя по тому, что требуемое принесли тотчас же, и при этом не забыв про посетителя, это время у Хрущёва было отведено для чаепития.
Некоторое время они сидели и молча пили чай. Потом Хрущёв, продолжил начатый разговор:
– Мы культ личности осудили, преступления, совершенные НКВД против своего народа тоже осудили и пересмотр всех их дел обязательно проведём. Я думаю на это дело Шверника нацелить, Николай Михайлович должен справиться. Это годы займёт, дерьмо за НКВД разгребать. Но, посмотри и подумай, Александр Николаевич, что получается. Сталин с помощью НКВД всех держал в страхе. Мы сейчас эту организацию приструнили немного. Я лично хочу, чтобы они занимались только контрразведывательной деятельностью. Вот, смотри, как у Гитлера всё устроено было. Несколько спецслужб и все они друг с другом грызлись, конкурировали, а он был над ними. Руководители этих спецслужб жаловались ему на своих конкурентов и доносили ему на все их огрехи. А он был арбитром во всех их спорах и ссорах. В таком устройстве есть рациональное зерно и кое-что можно у них позаимствовать. Только говорить об этом вслух не нужно. Сам понимаешь, почему.
– У вас уже есть конкретные предложения? – спросил Шелепин.
– Да, пожалуй, что и есть, - задумчиво ответил Хрущёв, допивая свою чашку чая и наливая в неё новую порцию. – Подливай себе, если хочешь.
– Спасибо, я воздержусь.
– Ну, как хочешь. Слушай моё предложение. Во-первых, выделить в отдельную организацию службу охраны первых лиц государства и партии. Сейчас эта служба подчиняется КГБ. Назвать её службой охраны высших руководителей партии и государства, сокращённо СОВР. Подчиняться она будет только мне, то есть Первому секретарю ЦК КПСС и больше никому. С другой стороны,
Шелепин согласно кивнул головой, продолжая внимать шефу. Хрущёв продолжал:
– С другой стороны, отстранив КГБ от внутренних дел, мы теряем ощутимый рычаг воздействия на всю вертикаль власти, от районного звена до верхушки. Это неизбежно приведёт к бардаку и воровству. На местах появятся местные князьки в лице первых секретарей райкомов, горкомов и обкомов. Мне почему-то кажется, что это добром не кончится. Это может развалом всего нашего государства закончиться.
При этих словах Шелепин вздрогнул и внимательно посмотрел на Хрущёва. "А вдруг то письмо, это дело рук Хрущёва? – спросил он себя и тут же отбросил эту мысль, - да ну, нет, предусмотреть точную дату столкновения двух танкеров с многочисленными жертвами, которое произошло в прошлом месяце, просто невозможно. Это кроме самого факта столкновения. Здесь нужно отдать должное Никите, он хорошо знает наших руководителей на местах и понимает, куда может завести потеря контроля за ними".
– Так вот, - продолжал Хрущёв, - чтобы эту свору сволочей держать в ежовых рукавицах нужна отдельная служба. Я предлагаю назвать её Тайной канцелярией при ЦК КПСС, или просто Тайной канцелярией. Как в царские времена. В каждом партийном комитете, начиная с районного уровня и кончая областными и республиканскими, должен быть человек от этой службы в ранге, скажем, третьего секретаря. Возложить на него там необременительные обязанности, скажем, ответственного за культуру. Музеи, библиотеки, театры, кино, филармонии и прочее из этой области. Но основной его обязанностью будет другое. Он должен будет следить за атмосферой на местах и отвечать за все безобразия, которые творятся на его глазах, если он не предпринимает никаких мер, чтобы их прекратить. В составе этой канцелярии нужно будет предусмотреть службу внутренней безопасности, которая будет отслеживать все случаи коррупции среди своих сотрудников.
Тут Хрущёв остановился и внимательно посмотрел в глаза Шелепину:
– Эту Тайную канцелярию я предлагаю создать и возглавить твоему другу, Володе Семичастному. Контора будет новая, задача перед ней будет стоять только одна – это заставить всех партийных и хозяйственных работников соблюдать законы. Проворовался – держи ответ в суде, а не в кабинете вышестоящего партийного руководителя.
Шелепин с уважением посмотрел на Хрущёва. Ему понравилась его идея.
– Пусть набирает туда своих комсомольцев и, если из других спецслужб кого и брать, то только технических спецов, типа экспертов-криминалистов и подобных им. В оперативники набирайте молодёжь. Пусть она будет неопытной и на первых порах возможны ошибки. Со временем опыт придёт, зато они не принесут с собой и негативный опыт работы в милиции или КГБ. Никакого нарушения законности. Эта служба должна будет работать исключительно в рамках закона, исходя из своей основной задачи.
Хрущёв не торопясь допил свою вторую кружку чая и продолжил:
– Значит, теперь по твоему вопросу. У нас есть две контрольных организации – это Комитет государственного контроля при Совете министров СССР и Комитет партийного контроля при ЦК КПСС. Я предлагаю их объединить и назвать новое образование Комитетом партийно-государственного контроля при ЦК КПСС и Совете министров СССР, сокращённо КПГК. Всё их финансирование отойдёт к тебе. Руководящие кадры мы пристроим на новые места. С рядовым составом разберёшься сам. Я думаю, всякого рода секретарши и прочий вспомогательный персонал можно будет оставить, впрочем, теперь это ты будешь решать. С помещением тоже решим. Давай, готовься к заседанию Президиума ЦК КПСС, приблизительно через месяц. Нужно будет приготовить примерный штат работников, обрисовать круг решаемых задач. Всё, что контролировали эти два комитета ты берёшь на себя. Посмотри, что у них было в планах, скорректируешь и включишь в свои планы.