Метель. Дилогия
Шрифт:
В перерыв Саша зашёл в кабинку туалета и сняв с шеи коготь, который он носил до этого момента, убрал его в пространственный карман, достав взамен оттуда присмотренный кулон. Нацепил его на шею и просунул под рубашку. Затем создал плетение невидимости и вложил его камень. Затем он озаботился наполнением кулона маной, взятой из хранилища Жерара. Когда кулон наполнился, камень вспыхнул ярким светом и погас, опять принимая обычный вид. Саша выполнил плетение, определяющее количество маны в накопителе. Кулон хранил 30 тысяч единиц магической энергии. Защитные заклинания Саша решил поставить чуть позже, а то он и так долго в туалете
Теперь он озаботился тем, как будет завтра лечить Лизу Князеву. А то, что он будет её лечить, он даже не сомневался. Вечер он проведёт вместе с ней. Но это максимум два-три часа, а если заклинание потребует большего времени, то как он будет его подпитывать на расстоянии? Значит, нужно в квартире оставить накопитель. Тогда, как он его заберёт обратно?
***
«Да, болезнь никого красит», - думал Саша, глядя на Лизу Князеву. Это была некрасивая девочка, с худыми недоразвитыми руками и непропорционально большими кистями с широкими ладонями и короткими пальцами. Шея была короткой и толстой. Лицо тоже было круглым, одутловатым, с какими-то грязными на вид красновато-коричневыми пятнами. Только глаза выделялись на её лице, привлекая внимание. В них светился ум и интеллект.
Саша сходу запустил заклинание исцеления и запитал его от своего большого накопителя. Вчера он долго и мучительно искал способ передачи энергии на расстояние, пока его подсознание опять не отыскало ответ в недрах памяти Жерара. Нужно было на ауру пациента навесить метку и открыть с её помощью пространственный канал, соединяющий накопитель с аурой пациента. Это делалось с помощью заклинания из раздела пространственной магии. Саша подвесил на ауру Лизы свою метку. Затем он открыл канал и направил по нему энергию из своего накопителя. Этому тоже вчера пришлось учиться.
Заклинание теперь тянуло необходимую ему энергию из накопителя через пространственный канал и фактор расстояния от целителя до пациента не играл теперь никакой роли. По крайней мере, если целитель и пациент находились на одной планете и в одном временном потоке.
"Ну, вот и все, - сказал себе Саша, - как говаривал в будущем один деятель, не к ночи будь помянут: "главное нАчать и процесс пошёл".
Впрочем, Саша очень надеялся, что в этой реальности, этот деятель останется бригадиром механизаторов в Ставрополе и никогда не станет руководителем их страны.
Вчера Саша тренировался в открытии пространственного канала по метке на своих родителях и соседке.
Сегодня он поставил метку не только на Лизу, но и на её родителей.
Когда их знакомили, Саша смотрел Лизе прямо в глаза и приветливо улыбался. Она первая протянула ему руку, и он осторожно её пожал. После чего, Лиза сказала:
– Мне о тебе рассказывали. По городу про тебя ходят слухи, в которые трудно поверить.
Её голос был низким, оставаясь в то же время женским, и уж никак не девичьим.
– И не верь, потому что врут на сто процентов. Скоро сама в этом убедишься.
– Как?
– Что как?
– Как я смогу в этом убедиться? Для того, чтобы узнать человека нужно время. А мы с тобой только познакомились. Так что скоро вряд ли получится.
– Не буду спорить. Скоро сама все узнаешь.
У Князевых была большая квартира с большой гостиной залой, где спокойно разместились
Вчера, Сашин отец рассказал ему всё, что он узнал о Лизе на работе. Профком НИИ истории, языка и литературы шефствовал над девочкой. Её часто навещали, в основном женщины, рассказывали ей институтские новости, городские сплетни и прочее. Развлекали Лизу как могли. Раз в месяц Лизу навещал лечащий врач. Слушал, мерял давление, считал пульс. Как-то раз он проговорился женщинам из профкома, что болезнь у Лизы неизлечима и с такой болезнью часто не доживают до совершеннолетия. Женщины Лизу жалели и баловали, часто принося чего-нибудь вкусненькое, приготовленное дома.
С утра к Лизе приходила домработница, тётя Клава. Она помогала Лизе с утренним туалетом, одевала её, переносила с кровати в ванную и туалет, затем обратно. Наконец, усадив Лизу в кресло, причёсывала. Все это время они общались. Затем Клавдия кормила Лизу завтраком и уходила на кухню готовить обед.
После завтрака приходили учителя. И Лиза была плотно занята. Четыре – пять уроков ежедневно, с 15-тиминутным перерывом между ними и одним 45-тиминутным, после третьего урока.
После школьных занятий посильные физические упражнения или лечебные процедуры. В хорошую погоду Лизу выносили на балкон, на свежий воздух. Затем обед и часовой отдых.
Вечерами Лиза занималась самостоятельно по школьным учебникам, выполняла домашние задания, читала художественную литературу, рисовала. Пробовала петь, но голоса у неё не было, как и музыкального слуха. Летом её вместе с тётей Клавой вывозили на дачу, где они жили, со средины мая до середины сентября.
Тем временем застолье продолжалось. Лизе дарили подарки, желали ей здоровья и пятёрок в учёбе. Родители подарили дочери большой кляссер с марками и лупу, чтобы эти марки рассматривать и изучать. Соседские близняшки подарили ей набор разноцветных карандашей и чистый альбом для рисования. Смирновы подарили Лизе большой альбом с репродукциями наших и зарубежных художников, стоивший, между прочим, сумасшедших денег, что-то около 300 рублей.
Одна из учительниц, пришедших на день рождения стала рассказывать о чуде, случившемся в их школе. Под чудом она понимала превращение их директрисы в течение пары недель из чудовища в красавицу. При этом она так смешно изобразила реакцию директрисы на эти изменения, что все смеялись. Смеялась и Лиза, своим почти баском. Потом кто-то рассказал анекдот про Вовочку и опять все дружно смеялись. При этом Саша отметил какую-то странность. Что-то резануло его слух. Тут снова раздался Лизин смех, которую насмешила одна из близняшек, что-то нашептав ей на ушко. Тут уже все с удивлением уставились на Лизу, потому что та смеялась звонким заливистым смехом, ничуть не похожим на тот, который был у неё всего лишь пару минут тому назад. С её раскрасневшегося лица исчезли уродливые коричневые пятна. Само лицо разгладилось и вместо привычной круглой, как блин, физиономии гости и родители вдруг увидели милое девчачье личико на тонкой длинной шейке.