Метелица
Шрифт:
Желан был так же красив, как и в день нашей последней встречи. Только что-то в нем изменилось. Он словно стал старше, возмужал. Если раньше я встречалась с молодым, еще совсем наивным мальчишкой, то теперь передо мной сидел мужчина и разница в перемене была весьма ощутима. Я даже подумать не могла, что когда-то любила того, другого Желана.
— А ты изменилась! — внезапно произнес княжич.
— Ты тоже, — ответила я.
Желан поставил кружку на стол и медленно поднялся из-за стола, подошел ко мне и опустился на корточки у моих ног. Я посмотрела на него в изумлении, а когда княжич
— Я и подумать не мог, что найду здесь тебя, — сказал он тихо, — Мне надо столько всего тебе сказать, а в первую очередь я должен извинится за то, что как последний трус бросил тебя тогда, когда был так нужен!
Искренность в его голосе подкупила меня, и я немного оттаяла и рук уже не отнимала, позволяя им лежать в его широких ладонях. Заметив перемену во мне, он чуть сильнее сжал мои пальцы.
— Я предал тебя, женившись на Милаве. Сам не знаю, что нашло тогда на меня! Но самое подлое я сделал, когда отказался помочь тебе, когда был так нужен и не пришел!
Невольно вспомнив то время, как я сидела в темном сарае, дожидаясь казни, я поежилась, но произнесла:
— Я уже давно простила тебя! Встань, мне неудобно, когда ты вот так… — я осеклась, увидев в его глазах тот же свет, что согревал меня во время наших встреч, когда мы гуляли вдвоем вдоль реки, и я позволяла ему целовать себя и рвать для меня цветы. Те дни давно канули в прошлое, и я это понимала. Я надеялась только на то, что и сам Желан думал так же.
— Как там твоя жена? — спросила я и Желан встал, наконец дав волю моим вспотевшим ладоням.
— Жена? — переспросил он глухо, — Я отправил ее к ее отцу. Она ждет от меня ребенка и думаю к концу зимы подарит мне наследника или наследницу. Я не знаю.
— Ты бросил беременную женщину одну? — я не сдержала возмущения и от этого княжич только улыбнулся.
— Я должен был это сделать, — ответил он, — Я не могу рассказать тебе всего, но это пока. Когда наступит время, я все объясню.
— Надеюсь, ты собираешься вернутся к ней? — спросила я.
Желан пристально посмотрел на меня и ничего не ответил. Он определенно что-то не договаривал, но пока я не хотела расспрашивать его. Захочет, сам расскажет.
— Расскажи мне лучше, как ты тут жила без меня? — поинтересовался он и снова сел на лавку напротив, вглядываясь в каждую черточку на моем лице. Это меня смущало, заставляя щеки запламенеть, — Я смотрю, вы с Хареком стали близки!
Я улыбнулась и так же промолчала, как минуту назад это сделал он сам.
— Метелица, — неожиданно резко заговорил княжич, — Скажи мне только одно! Если ты все еще любишь меня, если простила и хочешь, чтобы мы были вместе, я останусь с тобой. Я не вернусь к Милаве, — его темные глаза остановились на моих губах. Желан подался вперед, потянулся ко мне, — Только одно твое слово, и я забуду о своем доме, который оставил и о жене, которую не люблю! Ты все еще живешь в моем сердце, ты одна!
Я молча смотрела на княжича, а сама думала о том, что скажи он мне эти слова еще несколько месяцев назад, я бы, наверное, прыгала от счастья, а сейчас меня это мало затронуло. Нет, конечно, мне было приятно, но ничего больше.
Княжич тем временем посмотрел
— Бёдвар не зайдет? — спросила я спокойно.
— Нет, — сквозь зубы произнес он, — Ему надо возвращаться в Стонхельм. Завтра на рассвете они с Вальгардом уходят в море.
— Жаль, что мы с ним не попрощались, — искренне сказала я.
— Ничего, он поймет, — Харек едва сдерживал свои эмоции. То, что я видела мне нравилось. Он определенно ревновал меня к Желану, впрочем, и княжич заметил странное поведение бывшего наемника, но ничего не сказал по этому поводу.
— Как там дед Баташ? — спросила я.
— Когда я уходил, с ним все было в порядке, — ответил Желан. Харек прошел в дом, встал у окна, спиной ко мне и в полуоборот к своему бывшему другу. Его интересовали совсем другие вопросы.
— Вы нашли ее? — спросил он.
— Кого ее?
— Хейд! — назвал Харек.
Я заметила, что взгляд Желана потемнел. Он словно хотел отвести глаза, пряча за ними свои эмоции.
— Да, — произнес княжич, — Это была моя мать!
Я вздрогнула, а Харек только кивнул мне, мол, я так и знал.
— Я не хотел об этом говорить и не сказал бы, если бы ты не спросил, — проговорил Желан, — Я не буду лгать и расскажу вам обоим все как есть. Это мать заставила меня женится на Милаве. Спросите, как, я отвечу — она была очень старой Хейд и занималась помимо всего колдовством и зельями. Не знаю, что она дала мне выпить, но исход вы все знаете. Вот так я оказался женат на женщине, которую не люблю, — тут он покосился на меня, и я заставила мои щеки не краснеть, подумав, о чем угодно, кроме взгляда княжича, говорившего так много и без всяких слов. Он определенно хотел вернуть меня.
— А что привело тебя на север? — Харек развернулся спиной к окну и переплел руки на груди. Он старательно не смотрел на меня, слушая молодого князя.
— А вот об этом я бы хотел вам рассказать подробнее, — Желан одним залпом допил травяной отвар и начал свой рассказ.
Асвейг провожала мужа, стоя радом с Трюггви на причале и глядя на то, как два больших корабля становятся все меньше и меньше тая у горизонта. Совсем скоро, еще до первых холодов они вернутся с трюмами полными добычи, с запасами зерна, которое не уродилось в этом году на их собственных полях. К ее удивлению, Вальгард не стал дожидаться утра следующего дня и отплыл сразу же по возвращению Бёдвара, что впрочем, хозяйку Стонхельма вовсе не огорчило.
Свежий ветер сбросил с головы молодой женщины платок, и она едва успела подхватить его, пока очередной порыв не унес его в море. Трюггви поспешил обратно на тропу, потерянную среди скал. Его мать пошла следом, неторопливая и плавная, как птица в полете.
Хозяйка Стонхельма думала о том, что уже на днях отправит Трюггви к Хареку. Надо было сделать все как можно быстрее. Вальгард не будет долго плавать у чужих берегов. Скоро наступит зима и море станет опасным и непроходимым. К этому времени ее муж должен вернутся, а Харек сгнить в земле.