Метеорит не оставляет пепла
Шрифт:
– Космические рыбы – это автономные экологические системы, – Вика неторопливо обвела взглядом сидящих за столом, слушают ли. – Они прекрасно чувствуют себя в бевоздушном пространстве и холоде, потому что все необходимое: еду, кислород, тепло, выращивают, производят и вырабатывают в собственном желудке. Их питание – космический планктон, то есть любой космический мусор: пылинки, камешки – для мальков, метеориты и астероиды – для крупных особей. В хвосте почти каждой кометы жируют тысячи рыб. Обязательно поедание фекалиев друг друга. Испражнения содержат биологический материал, стимулирующий химические процессы в желудках. Распространен
– Все как у людей, – «сострил» Сашка и удостоился поощрительной улыбки от Катрин.
– Действительно, интересно, а свет для всей этой химии-биологии, где берут? – Леха даже над столом наклонился, боясь пропустить хотя бы слово, и Вика уже рассказывала, обращаясь только к нему.
– Люминесценция, как у глубоководных рыб, светящиеся бактерии, плюс подпитка от ближайших звезд. Чешуя, с обращенной к свету стороны рыбы, выполняет роль своеобразных солнечных батарей, а теневая служит теплоизолятором, начисто исключает потерю тепла.
Во мне шевельнулся червячок ревности: так они о нас совсем забудут.
– Предположу, – нарочно употребил «высокое» слово. – Если в желудках мелких рыбешек плещутся бактерии, то в крупных особях должны быть растительные и животные клетки, различные инфузории и туфельки…
– Всех фасонов и размеров по самым низким ценам, – схохмил Леха рекламным слоганом.
Уверен, выдай эту незамысловатую шутку я, Вика меня взглядом бы размазала, а сейчас засветилась, будто Леха Лао Цзы процитировал. Протянула руку, поверх Лехиной ладони свою положила и дальше рассказ повела, как песню.
– Точно подметил, Леша. В зависимости от биологической начинки космические рыбы могут быть как хищниками, так и травоядными, но не исключены и смешанные варианты. Кстати, именно такие и достигают особо крупных, даже гигантских размеров.
– И могут заглатывать целые планеты и галактики, – в моей насмешке прозвучала досада – не смог скрыть.
– Напрасно иронизируешь, – строго ответила Вика. – Мы пока не знаем до каких пределов могут вырасти рыбы. Космос вечен и бесконечен, их росту ничто не мешает.
Выросла девочка. Осталось понять: юмор это или скрытая угроза.
– Похоже на сказку, – я оглянулся, ища поддержки, – фантастика.
– Не фантастика, – додавила меня взглядом Вика. – Просто еще не сняли гриф «совершенно секретно».
– А я заметил, – подал голос Сашка. – Мы всегда вылетаем из галактики в одном месте, а возвращаемся через другое.
– Фю-ю! Возвращаемся через другое! – Леха откинулся на стуле и захохотал. – Учись, Андрюха. Наш товарищ говорит редко, но свою мысль доносит четко. Мы вылетаем в открытый космос через анальное отверстие заглотившей нашу галактику рыбы, а возвращаясь, влетаем в ее раскрытую пасть.
– Или наоборот, – радостно поддержала шутку Вика.
– А если промахнуться и влететь в правое ухо, то из левого вылетишь коньком-горбунком, – засмеялась Женька.
– Или Иванушкой-дурачком, – тяжело брякнул Сашка, смазывая общее веселье.
– У рыб нет ушей, – ответила до сих пор молчавшая Надежда. Ее большие серые глаза смотрели задумчиво и строго. Видимо, представила девушка рыбу с ушами и усмотрела дисгармонию в получившейся картине. – Земные рыбы…
– Да, земные рыбы могут иметь уши, им есть, что слушать, – вклинился Леха, пытаясь перебить серьезную нотку в разговоре, но Надежда не сбилась. Спокойно переждала
– Земные рыбы улавливают звуковые колебания боковой линией, а в космосе вакуум, который не проводит звуки, но пропускает электромагнитные, световые волны, и рыба их воспринимает: мелкая как сигнал опасности, крупная никого и ничего не боится – для нее все добыча. Поэтому не беспокойтесь пролететь мимо пасти: если ошибетесь на пару-тройку парсек, рыбка сама повернется и подставит рот.
Аудитория глаза распахнула от такого вывода, а потом взорвалась хохотом. Смеялись, хватая друг друга за руки и плечи, заикаясь, выговаривали про подставленный рыбий рот и снова начинали смеяться. Вот так академический взгляд и строгий голос. Срывной, отвязный, недюжинный юмор, даже записной приколист Леха поглядывал на девушку с плохо скрываемой завистью. Надежда повернулась, поймала мой взгляд и снова едва заметно подмигнула. Я украдкой подвинул ногой дальше под стол свое рухнувшее к ее ногам сердце.
– А теперь танцы, – отсмеявшись, объявила Вика. – Дамы выбирают кавалеров! Леша, ты у нас старший по музыке.
– Без проблем, – Леха завозился с музыкальным центром. Вика стояла рядом, демонстрируя подругам, что не допустит посягательств на выбранного ею парня.
Ну что ж, неплохо заканчивается вечер. Я отошел к окну и закурил перед приоткрытой фрамугой. Сколько не выдумывай ракет, лазеров и бластеров, в отношениях Ромео и Джульетт – старый добрый спектакль. Почему бы не посмотреть пару-тройку актов.
Моя бывшая женушка – миниатюрная красотка с потрясной фигурой, но характер подминающий, от таких лучше подальше. Пусть сама своим задом любуется. Ясно выказала намерение заняться Лехой Хакером, – от души сочувствую его свободолюбивой натуре. Катрин, ловко оттеснившая Женю от Сашки механика, для меня потеряна, зато малоповоротливого Сашка расшевелит. Свету уже не оторвать от Сереги, прекрасно смотрятся рыженькая с черным.
Остаются две кандидатуры: супер-модель с большими глазами Надежда и чернокудрая шустрячка Женька. Иногда интересно побыть объектом охоты. «Никаких предпочтений», – ломая воспоминания о сереньком в блестках платье, скомандовал я себе и с удовольствием затянулся дымом. Курю редко, не более трех сигарет в день, и покупаю только самые дорогие, но зато и наслаждение от каждой затяжки. Сигареты – своеобразный понт, я пытаюсь себя убедить, что не всерьез ушел в космос.
Пока Леха, тихо совещаясь с Викой, рылся в фонотеке, Женька с Надеждой собрали посуду со стола, отнесли на кухню, стали загружать в посудомоечную машину. Я смотрел в окно на залитый светом реклам городок космонавтов, думал о космических рыбах, напрягая и расслабляя по очереди мышцы плечевого пояса, пытался избавиться от накопившейся за день усталости.
Раньше не уставал, старею. И еще неотвязное беспокойство, начавшееся с вечера, когда проезжая по улицам не встретил ни пешеходов, ни встречных гравипедов. Я оглянулся. Музыка давно звучала – медленный шлягер из позапрошлого века, три пары кружились в центре кают-компании. Девчонки болтали, смеялись и гремели посудой на кухне, вовсе не собираясь соперничать в приглашении на танец героя-космолетчика. Точно, старею. Красоткам уже не нужен. Себя еще представляем молодыми, но уже не вернется наше вчера. Только усмехнуться печально и поджать скорбно нижнюю губу. Двадцать семь от роду – это возраст. Пора спать.