Метеорит не оставляет пепла
Шрифт:
В моем детстве первый пилот «Витязя» был Андреем Климентьевичем и вел уроки литературы в нашем шестом «б». Доброжелательно строгий, в костюме безупречно белом, читал благоговейно внимавшим девчонкам волшебно красивые стихи и рассказывал о русской литературе безукоризненно построенными фразами.
Интересно будет встретиться. Постаревший, сгорбленный, убеленный сединами дяденька, принц с клюкой, – не бывает таких, после двадцати – вон из принцев, чтобы не дискредитировать девчоночью мечту, и из принцесс к чертям, чтобы преодолев, превозмогя, добравшись, рыцарю не пришлось поцелуем оживлять дряхлую колоду. Улыбнулась, подмигнула зеркалу.
– Свет, а они точно придут.
– Не сомневайся, притащатся, как миленькие. Вчерашние красавчики наверняка обрисовали нас в лучшем виде. Механик, хотя и молчал, но глазами без зазрения по мне шарил. Я уж и так и сяк в ответ краснела, жаль, не смелым оказался верзила и рукам волю не дал.
– А второй, – томат розовый?
– Второй, правильно заметила, сам краснел и отворачивался застенчиво, не побоюсь этого слова, «целомудренно». Закомплексованный, жуть. Придется повозиться. Проверю их на лояльность, а там посмотрим, – огненно-рыжая Светка, одергивая пальчиками то подол, то лиф, крутилась перед зеркалом, пытаясь рассмотреть, насколько плотно обтягивает желтенькое платьице ее мощную задницу. – Жень, посмотри, резинка выделяется?
Кудрявая брюнетка Женька, наш механик и очень хозяйственная девочка, притормозила бег из столовой на кухню и насмешливо-критически оглядела роскошные формы:
– Не секси, – у тебя есть потеснее, – ухмыльнулась и помчалась к своим тортам.
Если б не Женька, питался бы женский экипаж консервами да концентратами: девчонки – сплошь личности, с богатым внутренним миром и целями в жизни, через день вспоминают о диетах и фигурах, а о еде, когда уж совсем невмоготу, – тогда пьют чай.
Светка запыхтела, вновь полезла в украшенный наклейками космопортов разных планет чемодан, вытащила со дна очередное платье, серенькое в блестках, и снова начала умещать свою большую фигуру в кусочек материи. Богатая маманя с двух лет образовывала свою «рыженькую лисичку» по танцевальным школам да театральным студиям, и фигура у девочки почти совершенная, только очень большая.
Сопя от напряжения, Светка попыталась натянуть платьице снизу: влезла ногами, дотащила до середины гладко эпилированных бедер, там и застряла. Ни скрещивание ляжек, ни втягивание ягодиц не подвинули упрямую материю ни на миллиметр.
– Курочка запеклась, – крикнула с кухни Женька. – Сейчас съедим или оставим мужикам?
– Не трави душу, у меня диета, – мой желудок предательски дрогнул и начал выделять сок, во рту появилась слюна.
– Мальчишки вчера ушли ни с чем, и сегодня не придут, – сразу оторвалась от компьютерной стрелялки вечно взлохмаченная Катрин, – а у души есть лицевая сторона – для публики, и задняя – для внутреннего употребления, так сказать, латентная, и она хочет курочку.
– Курицу надо немедленно съесть, – безапелляционно заявила Светка. Стянула с круглых молочных бедер платье, вышагнула из него и, воинственно тряхнув матовыми шарами грудей, накинула халат. – Неси, пока Вика не пришла.
Вика – наш первый пилот. Знает все обо всем и все обо всех. Невысокая, спортивная. С невинным взглядом серых глаз. Банальная фраза: «внешность обманчива» – подходит ей идеально.
Мы закончили одну школу, Вика лет на пять раньше. Девочка-легенда. Не было стенда в коридорах, с которого застенчиво не улыбалась бы
Меня ее таланты и властный характер подавляют, а девчонкам – ничего. Катрин, вечно занятая программированием и стрелялками, на командира внимания не обращает, впрочем, как и на остальных. Женька – молчунья, не понять, о чем думает. У Светки только парни на уме: тащит всех в постель «проверять на лояльность».
– Удалась курочка, – облизывая косточку, констатировала Светка. – Жаль, маленькая.
– Это не курочка маленькая, это ты большая, – засмеялась Катрин. – В платье не умещаешься. Начинай худеть с Надькой на пару, или вегетарианкой на лужок, на травку.
– И неплохая мысль, – Светка цапнула у меня с тарелки недоеденное крылышко. – Мне сегодня нужнее, а с завтрашнего дня только растительная пища. – Она погрустнела лицом и добавила, почти со слезами. – И воды несколько глотков.
Артистка, красавица, могла бы со сцены мужские сердца покорять и штабелями к ногам складывать, а она «просторы космические бороздит».
Неслышно отлетела створка раздвижной двери, и в комнату стремительно вошла Вика. Не перестаю удивляться, почему появление этой внешне обычной девицы, всех сразу напрягает. Ну, со мной все ясно: женила на себе моего любимого учителя, моего принца, и нет ей прощенья.
– Две новости, – Вика помолчала, собирая внимание. – Перелет перенесен на завтра, в связи с ЧП на Эмпериусе. На подготовку, сегодняшний вечер и ночь.
– «Проверка на лояльность» отменяется, – разочарованно присвистнула Светка и потянула уже надетое до пояса платье обратно вверх. Бойкими мячиками выкатились и задорно затряслись груди.
– Вторая новость, – как ни в чем не бывало продолжила Вика. – Летим в связке с «Витязем», и через полчаса мужской экипаж будет здесь для уточнения совместных действий.
Я всегда считала себя умной и хладнокровной, но сейчас сорвалась с места и выхватила у Светки из рук серое с блестками платье.
– Тебе мало, а мне сегодня нужнее.
Натыкаясь на мебель и друг друга, бегали по комнате и прихорашивались остальные девчонки. Только Женька пересела за компьютерный столик и, наблюдая всеобщую суматоху, снисходительно улыбалась.
Глава 6 Знакомство
Прошлое капризно: то «трамплинит» вперед,
то «тормозит» на пути в будущее
Мудрое земное правительство всегда принимает указы, постановления, решения только с «двойным дном». На поверхности широко рекламируемая и публично обсуждаемая лабуда вроде равенства и братства и скрытая – «латентная» часть, типа, «фиг вам, а не равенство; хрен, а не братство.» Вот и городок космонавтов, в тридцати милях, – точная копия космодрома: дома и здания в виде ракет и ангаров. Когда все это строили, премьер выдал крылатую фразу: «Космонавт дома, как на работе, а на работе, как дома», – придворные журналисты повторяли ее, захлебываясь слюной восторга. Космонавты сплевывали на бетонку слюну другого сорта, – ежу понятно, потенциальный противник с пятидесятипроцентной вероятностью разбомбит жилой поселок, оставив нетронутым космодром.