Метка клана
Шрифт:
Он несколько секунд смотрел на неё, пока девушка не сорвала с себя маску и не спросила снова, глядя на него в упор:
— Ты мне доверяешь?
Артур медленно кивнул, не сводя с неё взгляда.
— Тогда, если ты хочешь ещё когда-нибудь побыть рядом, прямо сейчас, немедленно, отвези меня домой. Клянусь, что обо всем, что произошло сегодня, никто не узнает. Только не от меня. Даю слово!
Его сперма стекала по её пояснице. Внезапно Мира почувствовала себя отвратительно грязной.
Все так же глядя ей в глаза, Артур
— Отвезешь её, куда скажет.
Мира повернулась.
Перед ней, весь в отпечатках красной помады, заливаясь румянцем и стараясь на смотреть на её голый лобок, стоял обнаженный Герман.
6
Герман снял с её глаз повязку только спустя примерно полтора часа, и Мира зажмурилась от неожиданно яркого света встречных фар. Он быстро смотал скотч с её запястий одной рукой. Обрезок скотча с губ девушка сорвала уже сама. Раздраженно потерла руки.
— Где мы едем?
— Уже недалеко. Через пять минут сворачиваем с кольца.
— Долго ехали.
— Угу.
— Герман.
— Да?
— Ты молчал всю дорогу.
— И?
— Почему?
Юноша помолчал, глядя перед собой. Мира искоса смотрела на его точеный профиль.
— А что мне нужно было говорить? Я не люблю разговаривать только ради отсутствия тишины. По-моему, это глупо.
— А может, ты не хочешь со мной разговаривать?
— С какой стати?
— Не знаю. Вдруг ты в меня влюблен! — язвительно сказала Мира.
Выражение его лица не изменилось, но она заметила, как пальцы сжались на баранке руля.
— Ты в меня влюблен, — безжалостно продолжала она, — а меня оттрахали на твоих глазах! На глазах у всех!
— Успокойся.
— Успокоиться?!
— Да. Тебе прекрасно удавалось это всю дорогу.
— Да, потому что вы меня связали! Заткнули рот! Потому что я хотела увидеть выражение твоей морды, когда у меня появится возможность говорить!
— Ух ты…
— Что?!
— Мира, в чем перед тобой виноват конкретно я?
— Ты такой же, как остальные.
— В чем же?
От его спокойного тона Мира почувствовала себя ужасно. Ведь он был прав. Лично от него ничего плохого она не видела.
— Прости, — она положила руку ему на локоть, — прости!
— Все нормально.
Чувствовалось, что слезы сейчас потекут ручьем, так что она торопливо отвернулась и замахала перед лицом руками. Отвратительный комок встал в горле, она держалась из последних сил, но заботливо протянутый платок добил её.
Мира схватила его, отвернулась, и зарыдала, прижав ткань к губам.
Всхлипывая и давясь слезами, она ревела навзрыд, с подвываниями, выплескивая все накопленные эмоции
Герман молча вел машину, не пытаясь помочь или успокоить.
Наконец Мира перестала всхлипывать и аккуратно высморкалась. Втянула носом воздух.
— Я пока платок оставлю, можно?
— Разумеется.
Она помолчала, глядя в забрызганное окно. Половину пути шел дождь, Мира слышала, как он шумел и барабанил по кузову, противный мокрый скрип дворников по лобовому стеклу. Дождь пытался успокоить её. Но не успокоил.
— Я кажусь тебе мерзкой?
— Нет.
— Скажи честно.
— Зачем?
— Что зачем.
— Зачем тебе знать, что я о тебе думаю?
— Мне кажется, ты хороший. Я бы не хотела быть плохой в твоих глазах. А я в них, мне кажется, просто отвратительна.
— Ты не отвратительна.
— Но я же переспала с Артуром, которого едва знаю! Да, он твой брат! Но что это меняет? Я должна была ужасаться! Остаться в комнате до окончания этого вашего дурацкого Посева! Дать ему осеменить какую-нибудь высокородную самку из приглашенных! Ох…
От пришедшей в голову мысли ей стало не по себе.
— Слушай… — Герман приподнял бровь. — Ты сказал мне, что Артур был так холоден со мной, чтобы не подставлять меня под удар. Ты сказал, что многие из женщин- сваргов ждут его расположения, в том числе и ради марьяжа! Но он переспал на Посеве только со мной! С… телкой! Вы же нас так называете? Почему?
Герман помолчал, прежде чем ответить.
— Это нонсенс. Нарушение традиций. На Посеве он действительно должен был попытаться осеменить несколько претенденток. Думаю, его не поняли. Все делегаты сейчас, я полагаю, в недоумении. Ему не стоило этого делать. Это оскорбление многих родов.
— Тогда почему?
— Я уже говорил тебе в беседке. Потому что ты это ты. Он не может выбросить тебя из головы настолько, что пошел поперек устоев.
— Ты хочешь сказать, что он любит меня?
— Я не знаток сердец.
— Но тогда… — растерялась Мира, — почему он выставил меня напоказ? Голой? И… имел при всех?
— Нагота для нас не так табуирована, как у людей, — нехотя пояснил Герман. — Так что мы не видим в этом ни оскорбления, ни бесстыдства.
— А секс?
— Ты решила, что тебя унизили. А на деле совсем наоборот. Артур открыто заявил о своем выборе. Боюсь, теперь семью ждут неприятности.
— О, Боже! — со смехом вырвалось у Миры. — Вожак оттрахал не ту телку. А ей ещё и аплодировали за это.
— Вообще-то аплодировали ему, — спокойно сказал Герман. — Тебе перепало заодно. Светила отраженным светом, так сказать.
Мира вспыхнула и отвернулась.
— Ты меня оскорбляешь!
— Нет, — так же спокойно ответил он, — я просто сказал тебе правду.
Некоторое время они ехали молча.
Герман включил поворотник и перестроился, потом свернул на съезд с МКАДа.