Метка Жнеца

Сумасшедший Писака

Дальше были светские беседы с четой Леви. Моника как всегда восторгалась очередной бездарностью, что решила будто она творец. Наизусть зачитывала его стихи, показывала голограммы его художественных потуг. Черт! Это не картины. Это блевотина. И Блэк даже не удивится, что от холста будет нести именно ею.

Но политик улыбался. Вставлял восторженные комментарии и с пониманием поджимал губы, глядя на мужа Моники. Они как два мужчины, проявляли солидарность между собой и всячески угождали даме.

Вино. Ужин. Классическая живая музыка. Моцарт.

Затем Бах, и в качестве завершения вечера Шуберт, сменившийся Чайковским. Прекрасный. Прекрасный вечер, благодаря которому счет мэра пополнился уже на двадцать миллионов. А ведь это еще не состоялся сам бал. Только договорились о дате и месте проведения. Конечно же Блэк с радостью предложил холл башни мэрии. Конечно, там будет все на высоте. Все мелкие нюансы уладит мэрия. Конечно-конечно.

Черт! И ведь чета Леви и сам Дамиан прекрасно понимали, что это простой спектакль. Но каждый старательно и неустанно отыгрывал свою роль. Чертовы лицемерные корпораты!

Тот факт, что политик уже мало чем отличался от тех тварей, которых ненавидел сам, его ни капли не смущал. Зачем? У него есть цель. И да. Он был именно тем сторонником идеи, что с пеной у рта утверждали: «цель оправдывает любые средства. Да и победителей не судят».

Когда же мэр наконец-то остался один, он принял душ, смывая скопившуюся за день усталость. Одел бордовый с золотой вышивкой, натуральный шелковый халат. Взял бокал настоящего семидесяти летнего коньяка. Сел в свое удобное, бархатное кресло с высокой спинкой, в котором чувствовал себя королем на троне. Степенно подкурил каминными спичками сигару, и затянувшись дымом, смотрел на раскинувшийся за окном город. Монарх взирал на свои земли, наслаждаясь очередным плодотворным днем.

Дамиан курил, пил и крутилась в своих пальцах, каким-то образом, оказавшуюся в руках монету. Он даже не предал этому значения. Так. Удивился мельком, да и откинул никчемную мысль. Мелочь. Пепел под его ногами. Точно такой же, как и те отбросы, скрытые за густыми, зеленоватыми тучами химических выбросов заводов.

А потом был сон. Красивый. Наполненный яркими красками. Громом аплодисментов от произнесения торжественной речи, на его, Дамиана, президентской инаугурации. Вот! Вот этот момент к которому он шел долгие годы. Целые десятилетия! Можно сказать, поднявшись с самых низов. Сам! Без помощи могущественных родственников. Он! Личность. Именно так! С большой буквы. Он уже вписал свое имя в Историю человечества!

Под его началом Конфедерация Свободных Городов осваивает солнечную систему! Корпорации ему прислуживают, действуя исключительно в его, Блэка интересах. Он нагнул весь мир. Вот! Вот она! Абсолютная власть, когда над тобой только далекие звезды, ждущие своего повелителя!

Ах! А потом Дамиан проснулся в своей роскошной спальне. И к своему неудовольствию обнаружил, что он все еще мэр, загнивающего мегаполиса. Это было неприятно. Но воспоминания о сне. О том самом достижении цели всей жизни, все равно приятно согревали черную душу политика.

О!

Он не считал себя злым. Это не он такой. Такая среда. Он лишь идет вверх, купаясь в грязи, чтобы включить кран, который смоет всю грязь в унитаз. Он избавитель. Спаситель. Точно. Однажды про него будут снимать кино. Писать книги. А дети будут изучать его жизнь в учебниках по истории.

— Нужно будет подобрать себе подходящее прозвище. — Сказал он самому себе, выбираясь из постели и направляясь в ванную комнату. — Может Великий? Реформатор? Дамиан Уротитель? Да. Мне нравится. Но нужно будет потом еще обсудить это с маркетологами. Ну, да ладно. Они найдут подходящий образ.

Утро Блэка протекало в привычном ритме. Душ. Бассейн и вот он уже замотанный в белый халат, сидит с чашечкой кофе, а рядом стоят свежеиспеченные круассаны. В руке вновь золотая монета, которую политик уже воспринимает ни как иначе, кроме как талисман, что приносит удачу.

Определенно. Определенно эта монета приносит удачу. Даже не смотря на то, что во всю эту суеверную чушь он не верит, он так считал. Парадоксально! Поразительно на что только способно сознание человека.

Правая рука взяла пышущую жаром выпечку. Поднесли к губам. Зубы впились в нежное слоеное тесто.

— М-м-м. — Протянул Блэк с блаженной улыбкой.

Пекарь сегодня постарался на славу. Добавить легкие нотки корицы — шедеврально. И вот глоток ароматного кофе. Дамиан сидел с прикрытыми глазами, переживая гастрономический оргазм.

Все изменилось в одно мгновение. Дыхание перехватило. Живот скрутило резкой режущей болью. Давление крови в голове подскочило. Глаза начали вылазить из орбит, грозя банально лопнуть.

Ни вскрикнуть, не двинуться Блэк не мог. Тело словно парализовало. Он понял. Все понял. Он знал, что это за яд. Не раз в молодости и сам прибегал к нему же, устраняя своих конкурентов и тех, кто знал слишком много, чтобы продолжать жить.

Смерть. К нему пришла смерть. И монета. Монета, что он держал в руках, плавно взлетела в воздух, зависнув прямо перед его взглядом. Череп смотрел с немой насмешкой. А после от углов столовой комнаты донеслись звуки зловещего смеха. Казалось, сам череп на проклятой монете смеется с такого самоуверенного и глупого человечка, что возомнил себя богом.

Дамиан знал. Знал как ужасно и страшно умрет. И да. Его смерть не будет быстрой. А боль? Боль только начинается. И самое страшное, что выхода из этой западни уже не существует.

Давление в голове нарастало, а желудок приступил к перевариванию самого себя. Медленно. Не спеша. Концентрация желудочной кислоты росла, медленно разъедая стенки и не спеша, поднимаясь по пищеводу.

А тем временем, ноги и руки политика начинали отекать, наливаясь все большей и большей тяжестью. Давление в голове все нарастало и нарастало.

Дамиан бился в ужасе. Там. В своей черепушке — они извивался как уж на сковородке, как дерьмо в горловине унитаза, отправляющееся во тьму путешествия по канализации.