Метод Органа
Шрифт:
Надолго замолкаем. Вспоминаю Мэй. Она всегда относилась ко мне мягче, чем к остальным членам группы, но в то же время спуску не давала. Требовала предельной концентрации и исполнительности. Мы были очень близки, но, очевидно, не до такой степени, чтобы она рассказала мне правду о себе. Да и готова ли я была к ней тогда? Определенно, нет. Имела ли она хоть какое-то значение? Тоже нет.
Нас с Мэй связывало гораздо больше, чем кровная связь. Она была мне семьей и без всего этого.
Вновь концентрирую внимание
– Так вот почему дед не посвящал меня ни во что? Не хотел повторения истории?
Мама едва заметно улыбается.
– Он думал, так будет правильно.
– Но тоже ошибся, – произношу едва слышно.
– Да, – соглашается мама. – По словам Андреаса, вы с Мэй были абсолютными противоположностями в детстве.
– Почему отец обратился именно к ней?
– Он знал, что это последнее место, где будет искать Бертрам, если ему это вдруг взбрело бы в голову. Поначалу Мэй и слышать ничего не хотела, но потом передумала. Андреас оказал посильную помощь ее группе, а после оставил в покое. Но это не значило, что он перестал о тебе волноваться, Даниэль.
Теперь ситуация открывается передо мной совсем в ином свете, и я, честно признаться, вообще не знаю, как реагировать на правду. Отец любил меня? Знаю, что любил. Но совершил множество ошибок, отвративших меня от него.
– Он не искал со мной встречи, – произношу горько. – Даже после смерти деда он не сделал ничего, чтобы рассказать правду.
– Я пыталась убедить его, – скорбно признается мама. – Но он оставался непреклонным. Андреас был уверен, что ты не станешь его слушать.
Задумчиво киваю, вспоминая прожитые порознь годы.
– Что ж, он был прав. Вряд ли это бы что-то изменило.
Мама вновь шмыгает носом.
– Я думала, совместный ужин все прояснит и поможет нам воссоединиться, но ошиблась. Твоя обида была столь сильна, что ты никогда бы не вернулась домой.
Сцепляю руки в замок, борясь с желанием потереть грудь, где ощущается нестерпимое жжение от обрушившейся на меня истины.
Мэй была моей тетей.
Отец заботился обо мне не в корыстных целях.
Черт!
И почему правда зачастую не приносит ничего, кроме боли?
Зачем тогда отец свел меня с Кейдом? Возможно, чтобы отвлечь того от шкатулки. Истинную причину мы уже никогда не узнаем. Как и то, были ли у него какие-то коварные планы, о которых твердил Органа.
Вот же гадство! Органа!
Смотрю на часы, которые показывают третий час ночи.
– Мне нужно вернуться, – говорю Шону. – Я должна была встретиться кое с кем вечером, но твои люди нарушили все планы. Рори и Маттео будут волноваться, когда узнают, что я пропала.
Брат поднимается с дивана, хмуро глядя на меня.
– Ладно, попрошу Томаса отвезти тебя
Мама тоже поднимается, и я перевожу внимание с Шона на нее.
– Мам, побудешь пока здесь. Я вернусь утром, чтобы перевезти тебя в безопасное место.
– Хорошо, – соглашается она и поднимает руку, явно собираясь погладить меня по щеке.
Снаружи вдруг раздаются крики и выстрелы.
Глаза мамы широко распахиваются от страха.
Дерьмо!
Подталкиваю ее в сторону ванной.
– Спрячься там, скорее! – распоряжаюсь не терпящим возражения тоном.
– Какого черта? – спрашивает Шон, ни к кому конкретно не обращаясь.
Мама быстро скрывается за дверью, и я поворачиваюсь к брату.
– У тебя есть оружие?
– Оно у охраны, – объявляет брат, неопределенно махнув рукой в сторону выхода.
Смеряю его убийственным взглядом и подавляю желание хорошенько треснуть по голове. Ну что за идиот?
Бросаюсь к двери. Раз здесь нет ничего, что сошло бы за средство самообороны, попытаю удачи в другом помещении. Выскакиваю в соседнюю комнату и обшариваю ее цепким взглядом. Такое же небольшое количество мебели и ноль того, что можно было бы использовать в качестве оружия. Смотрю на стул без спинки и за неимением лучшего шагаю к нему. Против огнестрела это ничто, но встречать врага с пустыми руками не в моих правилах.
Стрельба снаружи вдруг стихает, до слуха доносится оживленная перебранка, но я все равно не замедляюсь. Хватаю стул в тот момент, когда распахивается входная дверь, и, не раздумывая, запускаю предметом мебели в вошедшего.
– Да блять! – ругается Кейд, легко уворачиваясь, и застывает, обшаривая мою фигуру пристальным взглядом. – Умеешь ты поприветствовать, Кавана.
Смотрю на него широко распахнутыми глазами. Рукав его рубашки, часть шеи, подбородок и скула забрызганы чужой кровью. Сам он выглядит невредимым, только слегка запыхавшимся.
– Кейд? – произношу ошарашенно. – Что ты здесь делаешь?
Он награждает меня снисходительным выражением и сообщает как само собой разумеющееся:
– Пришел за тобой. Ты в порядке?
– Да.
Кейд смотрит мне за спину. Тоже оборачиваюсь. Из второй спальни как раз показывается Шон.
– Выходит, парни снаружи не соврали, и за всем этим дерьмом и правда стоишь ты, – сурово произносит Органа.
– Ты кого-то убил? – спрашивает брат, оглядывая его с головы до ног.
– В следующий раз думай, прежде чем устраивать тупые похищения, – зло бросает Кейд и переводит внимание на меня. – Готова убраться отсюда?
Шон обходит меня и, перешагнув через чудом уцелевший стул, выскакивает наружу, наверняка, чтобы разобраться с последствиями устроенного кровопролития.