Методологические основы психологии

Константинов Виктор Вениаминович

Вот эта регуляция на основе образа – сначала ориентировка в поле образа, а потом ориентировка самого действия, которое сначала намечается, а потом реализуется, – и составляет то, что по ее функции П. Я. Гальперин называет ориентировочной деятельностью, которая происходит на основе образа и действия в плане этого образа.

Такова, по-видимому, общая структура интеллектуального поведения у высших животных.

Рассмотрим теперь, каковы же ограничения и границы этого уровня адаптирующегося поведения.

Возможности интеллектуального поведения даже высших животных – приматов – ограничиваются непосредственно воспринимаемым полем пространственных отношений. Шимпанзе тоже «рабы своего зрительного поля».

Они уже могут регулировать свое поведение отношениями вещей, обнаруженными в опыте, но только теми отношениями, которые «видят» в этот момент. Реальность, на которую они реагируют, для них существует только здесь и теперь с учетом их индивидуальных навыков и опыта.

Удержать или воспроизвести образ прошлого, пусть и недавнего, и руководствоваться им в своем поведении даже высшие обезьяны, по-видимому, не могут. Для них закрыт еще выход в четвертое, важнейшее измерение реальности – время. Они живут всегда лишь «текущим мгновением», т. е. той точкой потока времени, в которой находятся в данный момент. Поэтому действия их, хотя и основаны на прошлом опыте, управляются «данной минутой». Несмотря на видимую разумность, они остаются лишь поведением и не превращаются в деятельность [32, с. 99].

Эта неспособность психики к «движению по координате времени» закрывает даже высшим человекообразным путь к «усмотрению» отношений, развертывающихся во времени, т. е. к отражению динамических связей действительности, в частности абстрактнологических, причинно-следственных и функциональных [там же, с. 100].

Даже в самых эффектных опытах «создания орудия», где обезьяна соединяла две палки, чтобы получить одну длинную, фактически нет усмотрения причинно-следственных связей. Обезьяна, вообще говоря, тыкала тонкую палку в любое отверстие толстой. Она не получала удлинение палки, а оно случайно получалось. Так что никакого «для того чтобы» (т. е. опоры на функциональную связь) здесь не было. Но когда палка оказывалась удлиненной, обезьяна ее моментально использовала для доставания пищи (явление инсайта). И все же здесь имеет место простое пространственное отношение длины палки и расстояния до пищи, плюс опыт доставания палкой.

Принципиально иную картину мы обнаруживаем, когда обращаемся к индивидуальной деятельности человека.

...

Проделаем мысленно следующий опыт. Поставим любому человеку задачу, неразрешимую для обезьяны. Например, предложим достать через решетку банан, а палку положим за его спиной, так, чтобы ее нельзя было видеть одновременно вместе с бананом.

Что сделает человек? Он посмотрит на банан, прикинет расстояние и увидит, что рукой не достать. Тогда оглянется кругом, нет ли чего подходящего, чтобы подтянуть этим орудием плод. Увидит палку, возьмет ее, повернется и достанет ею банан. Вот и все!

Но в этот момент, когда он видит палку, человек стоит спиной к банану. Он его не видит. Почему же он все-таки берет палку? Да потому, что он «в уме» себе «представляет»: «вот этой палкой я сейчас его и достану». А что это значит для человека представить? Это значит, заменить банан, который человек видит, образом банана «в уме», заменить доставание представлением об этом действии. В психологии это называется идеомоторными представлениями, которые отсутствуют у животных [там же, с. 101 ].

Иначе говоря, человек решает задачу, непосильную для обезьяны, потому что он может сначала «в голове» проделать это действие, представить себе «в уме», как он достанет банан. Его психика может оперировать образами предметов, которые в данный момент отсутствуют в поле зрения. Его поведение может управляться отношением окружающих вещей к вещам, которых перед ним сейчас нет, образы которых извлечены

им из его общественного опыта.

Эта способность составляет первое и решающее отличие человеческого интеллекта от интеллекта животных. За границу восприятия и индивидуального опыта животное выйти не может. В этом и заключается ограниченность адаптирующегося поведения.

Второе существенное ограничение – это очень актуальная и доныне дискуссионная проблема по поводу соотношения биологического и социального в человеке, характера взаимосвязи сложных инстинктивных норм и социальных форм поведения.

Так, например, родительский инстинкт силен как в животной природе, так и в человеческом обществе. Однако проявления его диаметрально противоположны.

Мы уже приводили пример, когда две самки обезьян, следуя материнскому инстинкту, разорвали детеныша и каждая нянчилась с доставшейся половинкой, пока не истек срок заботы о потомстве. Такое совершенно немыслимо для человека. А у животных это естественно. С человеческой же точки зрения это совершенно бессмысленное поведение.

...

Есть такой старинный рассказ о мудром решении царя Соломона. Пришли к нему две женщины с одним ребенком. И каждая уверяла, что именно она – мать этого ребенка. Но кто действительно был матерью, – неизвестно. И Соломон предложил разрубить ребенка пополам и отдать каждой женщине по половине. Одна из женщин согласилась с этим. А другая сказала, что отдает своего ребенка первой женщине, лишь бы его не разрубали. Соломон понял, что настоящая мать – это та, которая согласилась сохранить жизнь ребенку, хотя и отдать его в чужие руки. Тут уже человеческое отношение, потому что у человека основание для такого согласия на разделение ребенка пополам совсем другое, чем у животных.

Если учитывать это обстоятельство, становится ясно, насколько неверно утверждение, что и у человека материнский инстинкт есть просто биологическое начало. У человека все по-другому.

В этом и состоит специфика сложных форм, так называемых альтруистических форм поведения животных. Они делают только то, что полезно виду, то, что полезно вот этому молодому существу, но делают это без учета интересов его самого. А объект является только раздражителем, в данном случае безусловным раздражителем. Его собственная жизнь вообще не выступает проблемой для животного.

Точно так же происходят и все так называемые общественные отношения у животных. Общественные, стадные животные очень чувствительны к отношениям в стаде, к лишению или достижению некоторого положения в стаде, к одиночеству. Если их изымают из стада, они очень тяжело это переносят. Но это вовсе не связано с пониманием общей жизни в стаде. Это связано с тем, что для них стадо является элементом естественной обстановки. Если их изымают из этой обстановки, то они чувствуют себя лишенными основных условий существования.

Таковы особенности и механизмы адаптирующегося поведения, которые связаны с собственно психической формой отражения на основе субъективного образа окружающей действительности.

Глава 8 Сознание

Темы

8.1. Общее определение категории «сознание»

8.2. Основные характеристики и структура сознания

8.1. Общее определение категории «сознание»

Рассмотренные формы психического отражения в своем развитии с необходимостью создают наивысшую форму психического отражения – сознание, присущее только человеку. С философской точки зрения объективная необходимость возникновения сознания показана уже давно. Природа создает сознание человека с необходимостью, поскольку именно в сознании человека природа осознает саму себя. Это высший уровень целеполагания и реализации саморазвития жизни.