Метресса фаворита (сборник)
Шрифт:
– А не подскажешь ли ты мне, Агафон, находится ли в услужении у графа кормилица его… – Он задумался, как бы мягче высказаться относительно байстрюка. – Как ее? Лукьянова.
– Аглайка-то, так как барчуку она стала без надобности, Анастасия Федоровна отправила ее за реку, в деревню Бабино, там у его сиятельства военное поселение организовано, комендантская рота. Прачкой или при кухне устроена. В прошлом месяце его сиятельство изволил шесть человек туда на порку гонять. Там у него специально обученные люди – мастера… Так, сказывали, видели там Лукьянову-то.
– Спасибо, Агафон, ты свободен, доктора Миллера пришли, если он, конечно, не занят графом.
Когда старик ушел, Александр Иванович отметил в своем блокнотике подозреваемых имя дворецкого Агафона. Собственно, он не верил, что немощный старец мог зарезать некогда уволившую его барыню, но факт, что после ее смерти
Несомненно, воцарение в доме бывшей крепостной не может не ранить нежные сердца прислуги. До того как Павел I [36] передал землю со всеми живущими на ней крестьянами Аракчееву, все здесь принадлежало светлейшему князю Александру Меньшикову [37] и его потомкам. При бывшей деревянной усадьбе, которую, должно быть, снес Демерцов, росли поколения домашних слуг, маленький ребенок поступал во служение в звание казачка, на подай-принеси, поваренка, помощника конюха, и постепенно, как это было и с Агафоном, постепенно поднимались по служебной лестнице. Для них вчерашняя крепостная девка в графской постели, может быть, и нормальное явление, но крепостная, ставшая домоправительницей, да еще и дворянкой!
36
Павел Петрович (20 сентября [1 октября] 1754 г., Летний дворец Елизаветы Петровны, Санкт-Петербург – 12 [24] марта 1801 г., Михайловский замок, Санкт-Петербург) – император Всероссийский с 6 (17) ноября 1796 г., Великий магистр мальтийского ордена, сын Петра III Фёдоровича и Екатерины II Алексеевны.
37
Граф (1702), князь (1705) Александр Данилович Меншиков (6 (16) ноября 1673 г., Москва, Русское царство – 12 (23) ноября 1729 г., Березов, Сибирская губерния, Российская империя) – русский государственный и военный деятель, ближайший сподвижник и фаворит Петра I, генерал-фельдмаршал (1709), первый генерал-губернатор Санкт-Петербурга (1703–1724 и 1725–1727), президент Военной коллегии (1719–1724 и 1726–1727). Единственный русский дворянин, получивший от русского монарха титул герцога («герцог Ижорский», 1707 г.).
Псковитинов занес себе в блокнот непременно выяснить, на каком-таком базаре Бухмейер приобрел Минкиной предков.
Итого выходило что, так или иначе, заинтересованы в смерти графской наложницы друзья и товарищи управляющего Синицына, имена которых Псковитинову предстояло выяснить. Бывшая жена, которую, возможно, несправедливо выбросили из дома, Дарья Константинова – у нее Минкина отобрала сына. Сначала утративший место, а затем вернувший его себе после смерти госпожи старый Агафон. Начало было положено, Александр Иванович с аппетитом прихлебывал дурно приготовленный кофе, заедая телятиной и пирогами. В дверь постучали, на пороге стоял доктор Миллер.
– Ну и жара, а попробуй я, к примеру, чуть расстегнуть мундир? Уверен, его сиятельство моментально позабудет про убийство, дабы отчитать меня, грешного, и отправить на гауптвахту. – Карл Павлович протирал лицо не первой свежести платком.
– Вас забрали с самой ревизии? – припомнил Псковитинов.
– Для нее так и разоделся. Думал, выслушаю, какие нарекания по медицинской части, и можно отдохнуть, а тут…
– Сочувствую, – ухмыльнулся следователь, жестом приглашая доктора присесть.
– Я ведь, доложу я вам, по природе своей совсем не военный человек. Для меня мундир, любой мундир – насилие над личностью. Кстати, вот вы, зная, что едете к его превосходительству, отчего не оделись по форме?
Псковитинов хмыкнул, вошедшая за доктором Дуняша поставила на стол кувшин холодного кваса и пару стаканов, каждый из которых она предварительно зачем-то вытерла кружевным фартуком, ее приятель нес крошечную чашку кофе.
– Не рекомендовал бы я вам кофе в такую жару, – покачал головой Миллер. – Ко всему прочему совершенно непонятно, как и из чего они его тут теперь готовят. Кухмейстер
Не дожидаясь нерасторопной прислуги, Псковитинов сам налил доктору кваса.
– Желаете осмотреть труп? – Миллер отхлебнул холодного напитка.
– А что делать? – Псковитинов подвинул доктору блюдо с пирогами. Но тот отказался.
– Только предупреждаю, я не судебный медик, с трупами, постольку-поскольку дело имел. Мои пациенты обычно обращаются с кашлем, лихорадкой или подагрой. Впрочем, если готовы, пойдемте.
Они поднялись, Псковитинов вытер губы вышитой салфеткой, машинально отмечая на ней две буквы «А» и «Ш» – Анастасия Шумская. Получается, что домоправительница снабжала своими инициалами салфетки в личных покоях его сиятельства. Характерная подробность.
Вместе они прошли по белой лестнице, застланной синеватым пушистым ковром, и свернули в сторону широкого зала, у дверей которого преспокойно сидел Жеребцов с «Еженедельником для охотников до лошадей» [38] в руках. При виде Псковитинова и Миллера он поспешно поднялся, оставив чтение.
– Для повторного осмотра трупа нам понадобятся, по крайней мере, два свидетеля и пара мужиков перенести тело, – не дожидаясь, когда губернатор снова начнет вопить, опередил его следователь. – Его сиятельство, должно быть, желает поскорее предать земле останки госпожи Шумской, так что лучше бы не задерживать. Вы могли бы пригласить сюда пару офицеров из ревизионной комиссии? И еще кто-то должен вести протокол осмотра.
38
Еженедельник для охотников до лошадей издавался в Москве в 1823 г. П. Цорном. В следующем году издание продолжалось под заглавием: «Записки и т. д.». Это первое издание в России, посвященное конному спорту.
Жеребцов кивнул, было понятно, что оскорбившего его Псковитинова он не собирается прощать так быстро. Впрочем, в сложившихся обстоятельствах, прогнать наглого следака он тоже не мог.
Как и предупреждали заранее, покойница лежала во гробе, одетая положенным образом и подготовленная к погребению. Псковитинов огляделся, нежно-зеленые стены залы были богато украшены белым лепным орнаментом. Он где-то даже читал, что этот стиль, по мнению зодчих, соответствовал традиции росписи античных вилл и вошел в моду при государыне Екатерине II [39] . Широкий стол с ножками в виде грудастых грифонов и покрывающим всю столешницу большим панно, цветочный узор которого был выложен из всевозможных полудрагоценных камней, показался более чем удобным для осмотра тела. Если бы, конечно, эту махину удалось сдвинуть поближе к окну. На крошечном столике у изголовья возвышался букет с белыми розами. При ближайшем рассмотрении ваза оказалась греческой, или выполненной в греческом стиле, по крайней мере, на ней изображались юноши и девушки в античной одежде. Похожие вазы стояли на специальных подставках у стен. Все они сочетали в себе светло-зеленые и розовые тона, что могло говорить о том, что вазы либо специально покупались для этой комнаты, либо были выполнены особым заказом. В северной части комнаты обнаружился эффектный мраморный камин с кронштейнами в виде львиных голов и лап. Скорее всего, в иное время эта комната использовалась как столовая, в которой принимали высокопоставленных гостей. Александр Иванович с сожалением оторвался от разглядывания окружающей его обстановки.
39
Екатерина II Алексеевна Великая (урожденная София-Августа-Фредерика Ангальт-Цербстская, в православии – Екатерина Алексеевна; 21 апреля [2 мая] 1729 г., Штеттин, Пруссия – 6 [17] ноября 1796 г., Зимний дворец, Петербург) – императрица всероссийская с 1762 по 1796 г.
– Где было обнаружено тело? – В ожидании понятых Псковитинов вертел головой, пытаясь сохранить в памяти как можно больше деталей.
– Во флигеле, где и жила Анастасия Федоровна. Желаете до осмотра трупа взглянуть на место происшествия? Только там уже почти все прибрали, – поспешил с ответом Миллер.
– Раз прибрали, то не к спеху.
По лестнице застучали сапоги, и вскоре в комнату вошли трое офицеров, в одном из которых Псковитинов не без удовольствия узнал фон Фрикена. Следом шел не в меру энергичный Жеребцов, за которым тащились два парня в простых синих рубахах. В руках самого молодого офицера имелась папка с бумагами, следом мальчишка нес чернильницу и перо.