Метро 2033. Хозяин Яузы
Шрифт:
– Я так по тебе соскучилась, – сказала она.
– А я тебе подарок принес, – вспомнил Федор и достал из рюкзака темный мех.
– Что это? – спросила Катя. Потом развернула и ахнула от восторга. И кинулась целовать его:
– Федя, какой же ты замечательный! Мне еще никто не дарил такого!
«Ну еще бы, – самодовольно подумал он, – у тебя, небось, и сталкеров знакомых больше нет, а эти канцелярские крысы, твои сослуживцы, вряд ли разорятся на что-нибудь подобное. Может, послать все к черту? Остаться тут? Катя его любит, это видно». Он обнял ее, пощекотал под подбородком, она засмеялась.
– Тише, – жалобно шепнула Катя. Федору стало тошно. Это была еще одна причина, почему он не задерживался у Кати надолго. Даже на Китае, где вечно раздавался какой-то шум, он чувствовал себя более отгороженным от всех – в этом шуме можно было затеряться, на тебя никто не обращал особого внимания, каждый был поглощен своим. Но здесь, где чуть ли не каждый громкий звук вызывал осуждение окружающих, очень быстро Федору становилось невыносимо.
Он хотел поговорить с Катей о том, что его мучило, но как тут разговаривать, когда вокруг полно посторонних ушей? Поэтому он отмалчивался, а на ее вопросы: «Почему ты такой грустный, я же вижу» – отделывался многозначительным «дела». И лишь уже почти ночью, когда зловредный обитатель соседнего отсека, судя по звукам, перестал ворочаться и захрапел, наконец, Федор решился туманно намекнуть ей на свою беду.
– Я теперь не знаю, что со мной будет, Катя, – трагическим тоном заявил он.
– А что такое? – всполошилась она.
– Как бы тебе попонятнее объяснить? Слыхала ты о мутантах-менталах?
– Немножко, – неуверенно сказала Катя. Федор не сомневался, что женщины особенно любят рассказывать и слушать всяческие байки, поэтому про разных мутантов Катя наверняка наслушалась.
– Ну вот представь себе, что один такой меня учуял. И теперь я у него на крючке. У меня в любой момент может снести крышу.
– И что будет? – с жадным, боязливым любопытством спросила Катя.
– Да не бойся, не убью, – хмыкнул Федор, сообразив, чего она испугалась. – Просто, когда он позовет, я услышу, где бы я ни был. Вот, к примеру, лежим мы с тобой – и вдруг я слышу зов. И я встану и пойду… к эскалатору… за герму… наверх… к реке… прямо к нему в пасть. Так что я теперь меченый, Катя. Со мной лучше не связываться.
– Федя, ну что ты глупости говоришь? – запричитала она. – Разве так может быть? Да я и не дам тебе уйти. Но так не бывает, ты просто переутомился, вот тебе и мерещится что-то… Федя, оставайся со мной, я тебя спасу.
Но в ее голосе слышалось Федору какое-то напряжение, фальшь.
– Нет, Катя, – торжественно сказал он, – не могу я принять от тебя такую жертву. Вдруг я и тебя за собой утяну? Оставь меня, пропадать – так одному. Такая уж моя судьба.
Катя обнимала его, целовала, что-то горячо шептала. Но Федора не оставляло ощущение, что она считает его страхи глупыми фантазиями. В конце концов они провалились в сон. А утром она, собираясь на службу, тревожно поглядывая на него, осторожно спросила:
– Ты как – останешься тут, пока я на работе буду?
– Да нет, поеду, – вздохнул Федор. – Что мне тут целый день делать?
Показалось ему или нет, что в ее глазах промелькнуло облегчение?
– А хочешь, приезжай вечером, – предложила она. – Днем своими
Мысль о том, что работу можно прогулять, ей, видимо, и в голову не приходила. «И правильно», – подумал Федор. На такое место желающих много – стоит дать слабину, и оглянуться не успеешь, как вышибут за порог, и место займет другая счастливица. Не бросать же все это ради непутевого мужика, который сам не знает, чего хочет. Федор вдруг понял, что Катю устраивали именно редкие его наезды. Они вносили в ее жизнь какую-то иллюзию романтики, а совместное существование быстро убило бы ее напрочь и превратилось бы в тягостную обязанность.
– Ну, бывай! – сказал он и чмокнул ее в щеку.
– Пока, Феденька, – отозвалась она. – Не бери дурного в голову, заезжай почаще. Особенно если станет тяжело – тут же приходи.
– Конечно, – сказал Федор. – Обязательно.
И Катя, успокоенная, юркнула в свой офис и, наверное, тут же забыла о нем до вечера.
Федор вспомнил, как кашляла Неля, вспомнил странный запах в их временном убежище, свежий и гниловатый одновременно. «Да, вот там настоящая жизнь, – подумал он, – а здесь так, непонятно что. Но я не стою настоящей жизни, хотя и здесь не хочу прозябать взаперти. Что же делать, куда теперь отправиться? Вернуться на Электрозаводскую – может, старик и Неля уже там?».
Так ничего и не решив толком, Федор направился к платформе, чтобы сесть на дрезину, и тихо чертыхнулся – она как раз отходила. Теперь следующей придется ждать час, а то и больше. Машинально проводил глазами отъезжающие вагоны со снятым верхом – и вздрогнул. В переднем из них между двумя вооруженными солдатами в сером камуфляже сидела спиной к нему девушка в ватнике с обритой головой. И на секунду ему вдруг померещилось черт знает что.
– Неля! – крикнул он.
Девушка вздрогнула, обернулась, но дрезина уже набирала скорость. Еще миг – и вагоны поглотило разверстое жерло туннеля. А Федор остался на платформе, мокрый от пота.
«Не может быть. Не она это. Неоткуда ей тут взяться, – твердил Федор себе, но эти заклинания плохо помогали. В конце концов он сам на себя разозлился: – Что ж теперь – я так и буду видеть ее в каждой встречной? Так и свихнуться недолго».
Ему начинало казаться, что его и впрямь околдовали. И вдруг захотелось к Вере, к ее привычным упрекам и жалобам – по крайней мере, она была понятной и не опасной.
Он вспомнил, что было ведь в их жизни и хорошее, она заботилась о нем, ей хоть было до него дело. Решение пришло само собой – нужно возвращаться к Вере на Китай-город. Потом он оглядится и придумает, как быть дальше.
Глава 16
Прощание с иллюзиями
На Китае он оказался рано утром. Тыркнулся в Веркину палатку – прощения просить. Что за черт, вход завязан, что ли? Ну правильно, бережется баба.
– Верка, открывай! Я вернулся, – заорал он.
Внутри что-то зашебуршилось, наконец, полог отдернулся – на Федора обалдело уставился полуголый Кабан. Из-за его плеча виднелось бледное Веркино лицо.
– Федя? А я думала, тебя убили. Вы ушли, и ни слуху, ни духу. Господи, Феденька, радость-то какая! – заголосила она как ни в чем не бывало, запахивая халат.