Метро 2033. К свету
Шрифт:
– Да у него крыша съехала… – заглядывая через дверной проем, прокомментировал Дым. – Ума не приложу, как он с радиостанцией-то справился!
– А ты попробуй, разузнай… – без энтузиазма предложил сталкер.
Наблюдая за нелепыми, лишенными смысла манипуляциями Николая Мезенцева, Глеб пытался думать о нем как об участнике тех страшных событий, о приспешнике зла, причастном к уничтожению будущего, но видел лишь несчастного, серьезно больного человека.
– Мы же не оставим его здесь?
Глеб подергал отца за рукав, ожидая ответа.
– Ага, – хохотнул Дым. – И переоборудуем тягач в
– Ну уж нет, – отрезал Таран, стараясь говорить тихо, чтобы не услышал хозяин бункера. – Мне Пешехода хватило. Не вижу смысла рисковать.
– Но…
– Глеб, ты намерен оспаривать каждое мое решение? По-моему, мы это уже проходили.
Сталкер оторвал взгляд от сына и, поколебавшись, окликнул Мезенцева:
– Эй, комдив! Что ты там говорил насчет Каспийска?
Руки безумца зависли над клавиатурой, взгляд на мгновение приобрел осмысленное выражение.
– Город избежал ракетного удара. Он не мог вот так просто взять и исчезнуть! Я давно решил: как дождусь демобилизации, рвану на Каспий…
Мезенцев мечтательно прикрыл глаза, затем вдруг, словно вспомнив что-то важное, зашарил по столу, вороша бумаги.
– Мы бы могли подкинуть тебя до города, – неожиданно предложил Таран.
– Нельзя мне сейчас, – хозяин бункера вмиг посерьезнел и засуетился с прежним пылом. – Скоро дела сдавать, а еще отчет не готов… Куда же запропастился этот чертов вахтенный журнал?!
Прошмыгнув мимо команды, безумец исчез во мраке катакомб.
– Оставь, – притормозил Геннадия Таран. – Ему уже вряд ли кто-либо поможет. Пусть идет.
– Почему-то мне кажется, мы об этом еще пожалеем… – глядя вслед пропавшему из виду Мезенцеву, изрек мальчик.
– Поживем – увидим, – излюбленной фразой отозвался сталкер.
Вернувшись к буржуйке, он выложил на пол стопку консервов, а рядом с огрызком перочинного ножа оставил свой, десантный.
– Не жалко? – Геннадий с сожалением покосился на сверкавшую сталь лезвия.
– Комдиву нужнее будет, – Таран оглянулся на подопечных. – Не засиделись ли мы в гостях?
– Точно! – поддержал Дым. – Что-то у меня от здешней сырости в носу засвербило. На солнышко пора. Да и Аврора с Мигалычем, поди, заждались!
Таран кивнул и зашагал к выходу из бункера, на ходу натягивая противогаз.
– Предвкушаю физиономию старика, когда узнает, что придется отклониться от курса…
– О чем это он? – украдкой пихнул Глеба мутант.
– Как о чем? О поиске чистых районов, разумеется! Мы едем к Каспийскому морю!
Сегодня, как и много раз до этого, Николай сканировал эфир, пытаясь в фоновом шуме вычленить нечто, хотя бы отдаленно напоминавшее человеческую речь. Терпеливо вращая верньеры подстройки, он не терял надежды услышать, наконец, ответ на свои настойчивые, повторяемые изо дня в день, радиозапросы. Голодные спазмы донимали все сильнее, но нарушить заведенный однажды порядок Мезенцев ни за что бы не решился, считая это проявлением слабоволия. Лишь просканировав штатные и резервные частоты, он позволил себе разогнуть спину, потянуться и с чувством выполненного долга направился к обустроенной
«Надо бы что-то придумать с аккумулятором, а то совсем уже заряд не держит…» – подумал он, сноровисто разделывая водянистую тушку добытого утром слизня.
За время утомительного сеанса в радиоузле приходилось неоднократно приводить в действие динамо-машину, и с каждым разом крутить злополучную ручку становилось все труднее. Николай понимал, что слабеет с каждым прожитым в подземелье годом, но нарушить присягу и покинуть расположение части не позволяла профессиональная гордость. С тех пор как скоротечная вспышка неведомой инфекции выкосила всех ютившихся рядом товарищей, по нелепой случайности пощадив Мезенцева, валявшегося в изоляторе с банальным гриппом, оставшийся в одиночестве офицер перестал вести отсчет времени. Дни сменялись неделями, месяцы – годами, но вера в могущество и непобедимость родной страны не покидала ракетчика, оставаясь единственным подспорьем в затяжной борьбе с надвигавшимся безумием.
«Надо только дождаться приказа, – без конца, как молитву, повторял про себя Николай. – Ответный удар… Акт возмездия… Он поставит жирную точку в затянувшейся войне! И тогда все изменится к лучшему… Обязательно изменится…»
Что конкретно должно было измениться, помутившийся рассудок представить уже был не в состоянии. Мечты редко уводили Николая дальше грез о Каспийске. Чаще представлялся доклад об успешном выполнении боевой задачи командующему армии… Да что там командующему! Главкому РВСН! [41] Вот где масштаб!
41
Главнокомандующий Ракетными войсками стратегического назначения.
Грубый тычок в спину спустил Мезенцева с небес на землю грешную, к ногам рослого амбала в РЗК [42] и надетом поверх бронике. Задумчиво потеребив слипшуюся от пота рыжую бороду, незнакомец склонил голову набок, оценивающе оглядел копошившегося в пыли Николая.
– Так ты и есть та самая пресловутая «скрытая угроза», которой так опасался Полковник?
Попытавшись встать, Николай получил жестокий удар под дых и, пропахав спиной кострище с тлеющими углями, сжался в клубок. Раздираемый надсадным кашлем, он не почувствовал, как пришлый ухватил его за руку и протащил по бетону, возвращая в угол с нехитрой кухонной утварью.
42
Радиационно-защитный комплект одежды.
– Знаешь, сколько наших бойцов из-за твоих концертов полегло, пока ты тут жарехой развлекаешься? Если б не твой горячечный бред, мне бы не пришлось жертвовать отрядом, чтобы пробиться через это гребаное ущелье… Не пришлось бы тащиться через степь пешкодралом, когда закончилась горючка! Не пришлось бы положить водилу и наводчика, чтобы сэкономить на фильтрах и хавчике!!!
Сунгат перевел дух, пододвинул горячую еще сковородку поближе, схватил лежавший на разделочной доске десантный нож.