Метро 2033. Сказки Апокалипсиса (антология)
Шрифт:
Страх удесятерил силы. Одним рывком напарники захлопнули дверь, перерубив белую кисть. По ушам ударил истошный визг, заморгали лампы в светильниках, задребезжали металлические стаканы. Одним движением Иван задвинул засов и отскочил на метр назад, замер, тяжело дыша, и шаря осоловелым взглядом по полу. Напрасно, отрубленные пальцы бесследно исчезли, и ничего не напоминало о случившемся. Только канувший в темноту провод с лампами и тихий-тихий жалобный задыхающийся плач, там, за запертой дверью, в тесной глубине выстуженного коридора.
Здесь не увидишь снов. Нет
Рано или поздно забытье подбиралось совсем близко, забиралось на подушку, придавливало голову своим мягким весом. Часы и минуты сна выпадали из жизни, проваливались в какую-то сказочную бездну. Но, хоть сновидений и не было, просыпаться было тяжело, практически невозможно. Сна не было, только бесстрастный шепот в самое ухо: «Мертвые слышат ее»…
Тихое, почти незаметное поскрипывание. Равномерное, навязчивое, сводящее с ума своей монотонностью. Первые несколько минут Ваня терпел, не в силах выпутаться из липких тенет забытья. Но противный звук не исчезал, и глаза пришлось-таки открыть. Парень тяжело приподнялся, тряхнул мутной спросонья головой. Огляделся, выискивая причину беспокойства. Через секунду Иван был уже на ногах, хватал автомат, дергал лихорадочно затвор.
Дверь, ведущая в коридор, была распахнута настежь и слегка покачивалась на поскрипывающих петлях. За порогом плотным пологом стояла тьма, а тесная каморка караульного помещения была пуста. Димка исчез вместе со своим автоматом, будто его и не было тут никогда. И уйти он мог только в одном направлении.
Крадучись и поводя по сторонам вороненым стволом, Ваня шагнул в коридор. Это место больше не было загадочным и таинственным, превратившись во вполне реальную, смертельно опасную ловушку. Каждый шаг таил опасность, каждая приоткрытая дверь — смерть. И никак иначе.
Послышался какой-то звук. Ваня замер, прислушиваясь, поводя головой, будто локатором. Снова. Тихое металлическое бряцанье. Чуть дальше. Но почему так темно? Еще насколько шагов, луч фонаря елозит по сторонам, выхватывает распахнутые двери камер. Опять звяканье, совсем близко, похоже, что на развилке. Желтое пятно дернулось вверх и как-то моментально, словно фотовспышкой выхватило непонятную, страшную в своей нелепости картину.
Димка походил на кусок тщательно пережеванного и не так тщательно прожаренного мяса. Из комка одежды торчала изломанная кисть руки, щедро сбрызнутая красным. Чуть выше — носок ботинка. Тело товарища было попросту вбито в узкий оконный проем, прутья решетки погнуты и порваны. Покачивался ремень автомата и бил железной пряжкой по гнутому стержню, а по зеленой краске стены долгими тягучими каплями стекала кровь.
— Получается, он сам все это сделал. — Голос деда пробивался в сознание, будто сквозь плотный туман. — Оставил запись в журнале, открыл дверь, вышел в коридор, там пережевал себя в кашу и забился в окно, порвав решетку с прутьями в палец толщиной. Или сначала забился,
Ваня поднял голову. Так и было: неровный почерк, словно пишущий не замечал разлиновки. «04.20. Она мне все объяснила. Какие глупости. Ты, Вань, спи. А я пойду. Пойду. Пой…» Последнее слово обрывалось, превращаясь в длинную неровную линию, заканчивающуюся на краю страницы. Вот так просто. Встал. Ушел. Умер.
Разумеется, наряд тут же сняли. Еще бы, такое ЧП. Часовые на вышках усилили бдительность, тревожная группа увеличилась вдвое, вот только Иван понимал, что все это зря. Не мутанты перекрутили тело напарника, не хищные твари. Он сам. Вот только кто мог заставить его совершить такое? Похоже, дед знал ответ.
— Эти клоуны сейчас каждой тени боятся, как бы друг друга не постреляли, — Дед Саша поставил на стол стакан, плеснул на два пальца, выпил, шумно выдохнул. — Вот только смысла от этого всего никакого. Потому что сами не знают, кого ловят.
— А ты знаешь?
— Я — знаю. — Старый прапорщик закурил, выпустил дым сквозь пожелтевшие от никотина усы. — Ведьма это.
— Кто?! Ведьма? — Ванька тряхнул головой. Вот кого дед никогда не напоминал, так это сумасшедшего.
— Ведьма, Вань. Ты сам молод еще слишком, но я знаю, сталкивался уже. Совсем мальчишкой, когда в деревне жил. Страшная это тварь. Страшная и древняя. И логово ее совсем рядом, поблизости от нашей старой части. Там станция связи на отшибе стоит, вот рядом с ней она и поселилась. Бойцы о ней еще до Войны рассказывали. Я говорил об этом Петровичу, но ты сам его знаешь, только пальцем у виска крутит.
— А с чего ты взял, что она там обитает? — глупо спросил Иван, не в силах принять такую необычную версию.
— Еще до глобального звездеца там тоже вахта была, суточная правда, — светло-серые глаза под седыми кустистыми бровями потемнели. — И так же два человека дежурили, и они рассказывали странные вещи, будто кто-то хохочет в лесу, воет, скачет по верхушкам деревьев. А под землей ползает что-то большое. Все приметы налицо. Словом решай, Ванек. С тобой нас трое будет: я, ты, да Ефимыч.
— В смысле: «решай»? Что ты собрался делать?
— Раз нам никто не верит, то действовать будем своими силами. — Дед резким движением затушил окурок, буквально вбил его в старую глиняную пепельницу. Встал, отшвырнув стул, размашистым шагом подошел к окну, оперся кулаками на подоконник. В комнате потрескивающим покрывалом повисла тишина. Наконец прапорщик обернулся, скрестил руки на груди и придавил названного внука тяжелым взглядом. Под усами пряталась бесшабашная улыбка. — Мы, Ванька, идем убивать ведьму.
Война не свалила лес косой атомного огня, но изуродовала его до неузнаваемости своим дыханием. Иван выбирался за периметр лишь несколько раз, не отходя от забора более чем на несколько километров, и то в составе крупных охотничьих групп. Тем разительней был контраст между теми местами и этими.
Весь отряд был закутан в старые, но целые ОЗК, вместо лиц одинаковые серые морды противогазов. В воздухе висел мутный туман, оседающий мелкими каплями на стеклах окуляров. Деревья были лишены листвы, неестественно перекручены, черная кора влажно поблескивала. Болота, словно изжогой, исходили ядовитыми испарениями.