Метро 2035: Муос. Падение
Шрифт:
Вера, ничего не понимая, подняла свой сапог. Жанна несколько секунд изучала Верину обувь, а потом, изобразив усталость, сообщила:
– Теперь остается узнать, кто из вас четверых, там топтавшихся, убийца. Отвечай: ты?!
Вера отшатнулась от внезапного выкрика Жанны, которая согнувшись и дыша ей прямо в лицо, кричала:
– Если ты шла позже убийцы, то должна была видеть труп! Если шла раньше, твои следы, скорее всего, были бы затоптаны убитым, убийцей и другими, кто шел за тобой. Так, может быть, ты убила? Отвечай!
От былого добродушия на лице Жанны не осталось и следа, черты ее были перекошены злобой, от чего Вера невольно съежилась, стараясь вдавить себя в табуретку. Видя замешательство Веры, Жанна как ни в чем не бывало за мгновение сменила маску на лице, ангельски улыбнулась и спокойно спросила:
– Что ты ответишь?
– Что я там не шла.
– Правильно,
– Но ведь это как бы… не совсем честно…
– А где ты в моих словах увидела ложь? Следователь ведь не сказал, что он видел следы, не сказал, что увидел там твой след, – он просто посмотрел на сапог и бросил ничего не значащую фразу про «четверых топтавшихся». И кто знает, кого он имел в виду: может быть, тех, кто забирал труп после твоего осмотра, а может, тех, кто проходил там два года назад. Согласна?
Вера неуверенно кивнула.
Целыми днями Жанна посвящала Веру в секретные знания психологической службы Инспектората. Поначалу это было интересно и ненавязчиво. Они проигрывали разные ситуации, в ходе которых Вера узнавала все больше о людях, о том, как устроено их мышление и как можно эффективно на них воздействовать.
– У древних были специальные машины, чтобы узнавать правду – «детекторы лжи». Они отличали ложные ответы от ответов истинных по изменению давления, частоты пульса, потоотделения. К сожалению, у нас такой техники нет, но хорошая наблюдательность и знание некоторых особенностей человеческого подсознания даст тебе возможность самой стать детектором лжи. С младенчества у человека одни эмоции сменяются другими, и организм реагирует на них конкретным образом. По выражению лица не так уж трудно определить крайние состояния человека: радость, страх, депрессию. На самом же деле человек заметно реагирует на все, что касается его лично, в том числе на слова, произносимые им и другими. Вот тут-то и надо научиться читать мысли по мимике и жестам, а особенно – по зрачкам. Проблема состоит лишь в том, что у каждого человека свой немой язык переживаний. И прежде чем этим языком начать пользоваться, его каждый раз надо изучать, с каждым новым человеком – заново. Поэтому прежде, чем задавать интересующие тебя вопросы, человека надо протестировать, вызывая у него соответствующие состояния страха, растерянности, заведомой лжи. Но и когда изучишь человека, ты не должна давать ему расслабиться. Твоя беседа должна строиться иррационально, ты так же, как в бою, должна постоянно выводить тестируемого из равновесия.
Вера часто присутствовала при проявлении Жанной своих способностей. Вот приятного вида молодой администратор из какого-то недалекого, но очень маленького поселения был подвергнут аттестации, обязательной для инспекторов и администраторов каждые пять лет. Вера сидела в углу и чуть не заснула от довольно нудной беседы Жанны и администратора. Жанна выглядела дурочкой, постоянно перебирала какие-то сборники с визуальными тестами, роняла их перед администратором, говорила о всякой ерунде, постоянно меняя тему, и даже заигрывала с молодым человеком. Лишь иногда она спохватывалась и что-то спрашивала «по делу», но, не дожидаясь скучного ответа на скучный вопрос, перебивала тестируемого и тут же выясняла какие-то глупые подробности о нравах в поселении, несла какой-то бред о мечте жить «как все», подмигивая, спрашивала, возьмет ли он ее к себе. Администратор подыгрывал Жанне, улыбался,
Когда Вера стала серьезно подумывать, не уйти ли ей из этого кабинета, чтобы не мешать затянувшейся идиллии, Жанна встала из-за стола, потянулась и небрежно сообщила Вере:
– Скучный материал. Из отчетов курирующего инспектора известно, что его поселение относится к категории бедствующих. Регулярно недовыполняют план по сдаче картофеля. Им даже снизили налог почти вдвое на время стабилизации ситуации. Спроси я у такого, как им живется, распустил бы нюни и рыдал бы мне в грудь о том, как они там все голодают. Но этого вопроса, к которому он наверняка готовился, не последовало. Вместо злого инспектора его аттестует какая-то слабая до мужиков и к тому же недалекая бабенка. Так ведь ты думал, парень?
Администратор, раскрыв рот, удивленно уставился на «недалекую бабенку», которая неожиданно трансформировалась в холодную канцелярскую стерву с властным голосом. Он не сразу понял, что «скучный материал» – это он (Вера и раньше замечала, что Жанна тестируемых называла «материалом»). Естественно, он ничего не ответил, да Жанна и не ожидала от него никакого ответа. Она продолжала комментировать произошедшее, обращая внимание на администратора не более чем на бездушный учебный инвентарь.
– Прежде чем начать обрабатывать материал, нужно знать, из чего он состоит. Я перечитала досье парня: так себе, ничего необычного. Рожден он на той же станции, где ныне владычествует. Для таких малых поселений администраторы не учатся в Университете полный срок, а проходят лишь двухмесячные курсы. Насмотревшись на жизнь в метрополии, он вернулся в свое захолустье. И теперь он является правителем аж для двенадцати человек, из которых две – его жены. Да и остальные – сватья-братья. Трудность в таких поселениях заключается в том, что почти всегда мини-администратор вступает в сговор со своими подчиненными для того, чтобы дурить Инспекторат. Если заглянешь в досье нашего юноши, то увидишь пару «козявок» в его недлинной биографии, не настолько существенных, чтобы мешали его карьере, но достаточно неприятных, чтобы о них говорить вслух. Как я и предполагала, он даже не догадывался о нашей осведомленности в этих его грешках, и, как ожидалось, тестируемый несколько раз мне соврал – то, что мне и нужно. У нашего мальчика, впрочем, как и у многих других людей, во время лжи зрачки дергаются вниз-вправо и веки трогательно приопускаются. Такая вот бесполезная подсознательная реакция – как будто, отведя или прикрыв глаза, можно зашторить свои мысли. А получается все наоборот. И еще одна забавная привычка чуть поджимать губки во время тревоги. Есть много других сигнализаторов в этом симпатичном юном теле, но перегружать тебя подробностями не буду. Он и так кольнется, даже без гипноза.
Жанна внезапно отвернулась от Веры, в два больших шага оказалась возле стула администратора, поставила ногу на стул так, что администратор был вынужден раздвинуть ноги и отодвинуться на самый его край, освободив место для ботинка инспекторши. Жанна нагнулась, двумя руками схватила парня за щеки, притянула его лицо к себе, как будто хотела укусить, и, глядя прямо ему в глаза, громко крикнула:
– Быстро отвечай «да» или «нет»! Отвечай только «да» или «нет»! Ты меня понял? Отвечай, быстро! Понял?
– Да!
– Вы скрываете излишки урожая?
– Нет, что вы…
– Только «да» или «нет»!
– Нет.
– Ответ неверный, едем дальше… Вы прячете излишки на Поверхности?
– Нет!
– Верю. В тайнике возле поселения?
– Нет.
– Верю. В самом поселении?
– Нет.
– Вижу, что соврал. Совсем обнаглели: прямо дома прячут и инспекторов не боятся. Или тайник так хорош? Давай-ка его поищем. Тайник под полом?
– Нет.
– Над потолком?
– Нет.
– В стене?
– Нет!
– Понятно, в стене. Молодец, малыш, у тебя хорошо получается. Может, уже сам расскажешь? Повторю вопрос: вы скрываете излишки урожая?
– Нет.
– Ладно, работаем дальше. Тайник во входном тамбуре?
– Нет.
– В холле?
– Нет.
– В кладовке?
– Нет.
– В квартире?
– Нет.
– Молодчина, значит, все-таки в стене одной из квартир. Осталось узнать – в какой… Так, где там у нас планчик…
Чтобы взять со стола схему поселения, Жанна отпустила щеки администратора. Его колотило, он был бледным как труп, только на щеках оставались продолговатые бурые пятна от цепких пальцев Жанны. Жанна, держа в одной руке схему, второй схватила администратора снова, теперь уже за подбородок, и еще громче проорала прямо ему в лицо: