Метро
Шрифт:
Виктор почти смирился, но неожиданный женский крик снова вызвал в нем ту же волну негодования, которая заставила его подняться в вагоне.
– Как думаешь, это они?
– Какая разница.
Опять это равнодушие.
Виктор понимал, что не может спасти никого, а тот, кто может, делать этого не собирается и даже если он топнет ногой, и уйдет в другую сторону, Пустовалов не побежит за ним и не будет его останавливать.
Пустовалов будто прочитал его мысли.
– Послушай, я не хочу ничего навязывать,
Пустовалов двинулся дальше. Кажется, на этом его взгляд на проблему, волновавшую Виктора исчерпывался.
– Разве ты не хотел бы, чтобы тебе помогли?
Пустовалов обернулся, фонарь высветил его непривычное для московской зимы загорелое лицо:
– Мне никто не помогал.
– Значит, ты не был…
Пустовалов вдруг двинулся ему навстречу, Виктор отступил, но Пустовалов схватил его за плечо.
– Был. – Сказал он спокойно и Виктор почему-то сразу ему поверил.
– Идем. Наша сделка в силе.
Виктор побрел за Пустоваловым.
– Может тебе просто нечего терять. – Проговорил Пустовалов, не оборачиваясь. – Если думаешь так, то поверь – ты ошибаешься.
Виктор смутился. Ведь отчасти так оно и было – терять ему особо нечего.
Пустовалов подошел к узкой сбойке, которая оказалось небольшим замкнутым помещением с выступом кубической формы у дальней стены. На полу справа лежала колесная пара от вагонетки.
Через тридцать метров, они набрели на еще одну сбойку.
Она была широкой, ступеньки уводили наверх.
– Похоже, туалет.
Виктор взбежал по лестнице.
– Так и есть, – сообщил он, вернувшись, – но не такой роскошный как в том туннеле.
– Проходы видишь?
Виктор помотал головой. И посмотрев поверх плеча Пустовалова, кивнул головой.
– Там возможно есть.
Чуть правее напротив размещался еще один проход, в конце которого горел тусклый свет.
– Он ведет к туннелю, из которого мы пришли, – сказал Виктор с грустью, – туда полагаю идти бесполезно?
– Они могли побежать туда.
Пустовалов остановился – за плавным поворотом показался кусочек квадратного проема:
– Там главный туннель и дальше станция. Есть мысли?
Виктор задумался.
– Я думаю, здесь должны быть прямые выходы, с герметичными дверями и гасителями ударных волн в виде каких-нибудь каналов.
– Как на станции?
– Не, там автоматика, а я говорю о тех, что открываются вручную.
– Но здесь их нет?
– Думаю, они есть в основных туннелях.
Пустовалов резко поднял руку – впереди послышались голоса.
– Послушайте!
– Ш-ш! – зашипел Пустовалов, осторожно вглядываясь вперед.
Виктор постучал его по плечу. Пустовалов обернулся. Метрах в десяти
Пустовалов смотрел, как расширяются глаза на добром лице мужика, как в них растет страх. Выглядел он совсем не пугающе – походил скорее на архитектора, работающего в русском стиле или на опытного банщика.
– Мы пассажиры, – поторопился успокоить его Виктор.
Взгляд мужчины был прикован к пистолету в руках Пустовалова.
Пустовалов бегло осмотрел фигуру мужчины, и убрал пистолет в карман.
– Он пневматический.
При исчезновении пистолета взгляд мужчины немного оттаял.
– Вы… откуда, – тихо прошептал мужчина, так что Пустовалов его не сразу понял.
– Мы из поезда. Пассажиры. – Повторил Виктор.
Мужчина перевел взгляд на Виктора и уже совсем очевидно уверился, что перед ним действительно пассажиры.
– Но как вы сюда попали?
Пустовалов шагнул к нему.
– Слушайте, это сейчас неважно. Что здесь случилось? Вы знаете?
– Конечно.
– Черт. – Пустовалов быстро глянул по сторонам и подошел к мужчине, заглянув в его простое слегка напуганное русское лицо. – Так что?
Мужчина заморгал.
– Вы не знаете?
– Откуда?! Мы же просто ехали, потом бац все погасло, связи нет и…
– Но как…
– Мы были на станции.
– На станции? Больше не суйтесь туда! Ближайшая станция, через которую можно выбраться – Новокузнецкая. Этот узел полностью контролируется ими.
– Кем?
– Я не знаю… – Мужчина пожал плечами. – Террористами, наверное. Все что мне известно – примерно тысяча человек попыталась захватить здания в Москве. Большую часть из них уже перебили, но пара сотен, в этом районе, отступили в метро. На поверхности их блокировали, там полиция и войска из дивизии.
– Что за чертовщина, почему они не спускаются! Мы их видели и на Площади Ильича и здесь… Они повсюду и чувствуют себя очень вольготно.
– Да-да, – зашептал мужчина, – захвачен именно этот перегон. Третьяковка тоже была, но ее отбили. Я сам… едва выжил. Моих коллег похитили, а я спрятался в раздевалке за ручной гермодверью.
– Но что им тут делать?
– Им просто некуда деваться.
– Постойте, но почему закрыты двери на Площади Ильича?
– Вы были там?
– Да.
– Значит, они пробрались и туда. – Мужчина в задумчивости сощурился.
– Пробрались?
– Станцию удалось законсервировать.
– Так это закрыли вы?
– Ее закрыли работники станции, чтобы отрезать пути. Ведь они уже попытались совершить подобное на Киевской и Тургеневской. Их там заглушили. Здесь последний заступ. Человек двести. Вам надо идти на Новокузнецкую.