Мэтт между строк
Шрифт:
Мэтт покачал головой. Финн перебарщивал с похвалами.
– Я прекрасно знаю, в чем я умен, а в чем нет.
– И что, например, тебе не дается? В следующем году ты поступаешь в МТИ. Куда уж гениальнее?
Мэтт вздохнул.
– Дело не в этом. Хорошо, допустим, если я поступлю в МТИ, я буду справляться с учебой без проблем. Мы все это знаем. – Он поднял голову и окинул взглядом горную гряду на фоне неба.
Следующие несколько секунд Финн молчал. Мэтт чувствовал, как брат буравит его взглядом. Наконец Мэтт посмотрел на него.
– Что? Что такое?
– Да ладно
– Я в курсе. Еще я самый красивый. – Мэтт бросил пакетик мюсли в Финна, попав тому прямо в голову. – Ты просто иногда мне об этом напоминай.
– Вы только посмотрите, кто тут у нас научился дерзить, а? Нашел себе девчонку и пафосный универ, который его с руками оторвет… И что дальше? – поинтересовался Финн.
Мэтт опустил руки на колени и снова посмотрел на небо, а потом улыбнулся.
– Не знаю. Но мне не терпится узнать.
Финн поднялся на ноги и, сделав пару шагов, встал рядом с братом.
– Мне тоже. Я горжусь тобой, мужик. Честно. Сейчас в наших жизнях все так хорошо складывается, правда?
Мэтт помедлил с ответом.
– Да.
Финн нахмурился.
– В чем дело? Что-то с Селестой? Она в порядке?
– У нее все отлично. Конечно, она по тебе очень скучает, но это нормально.
Правда заключалась в том, что Селесте ужасно не нравилось, что Финн живет в общежитии. Мэтт постоянно ее раздражал – очевидно, из-за того, что он не так хорошо ладил с малышней, как его брат. Он старался изо всех сил и пробовал увлечь Селесту занятиями, которые, по его мнению, могли быть ей интересны. Но пока его попытка разжечь в сестре интерес к клубу любителей минералов вызвала у нее лишь недоуменное: «Ох, Мэтти». Но он не собирался брать пример с Финна и тратить субботу на поездку в парк развлечений «Кэноби Лэйк». Он терпеть не мог скопления людей, а также очереди и кошмарную музыку, которая грохотала из динамиков. Ему не нравились идиотские аттракционы, и он не мог понять, почему люди не замечают, насколько они чудовищно нелепы. Мэтт считал «Кэноби Лэйк» воплощением всего плохого, что только было в американской культуре. Финн, в отличие от него, несколько раз в год решался на это безумие, и они с сестрой неизменно возвращались домой с горой дешевых плюшевых игрушек кислотных цветов, которые Финн для нее выигрывал. Слава богу, что у Селесты был Финн, дававший ей именно то веселье, в котором она нуждалась. Мэтт тоже хотел бы так уметь. Он завидовал способности Финна мгновенно превращаться в большого ребенка: тот играл с Селестой, хихикал и подкидывал ее на руках – и все это с потрясающей легкостью. Возможно, когда она подрастет, Мэтт сможет стать для нее хорошим старшим братом. Он придумает, что ему сделать, чтобы Селеста полюбила его так же сильно, как и Финна.
Мэтт улыбнулся.
– Здорово, что ты приезжаешь к ней каждую субботу. Она тебя просто обожает.
– Я скучаю по этой попрыгунье. Правда скучаю. Видел ли ты где-нибудь еще такого счастливого ребенка? Как думаешь, родители не
– Вряд ли. А еще она никудышно пьет пиво залпом. Заливает в себя полбутылки, а потом начинает кашлять. Совершенно неподобающим образом.
– Ох уж эти десятилетние неумехи! Ладно, вы с ней пока тренируйтесь – например, на слабеньком эле, – а я возьму на себя родителей.
– Значит, вы с Селестой оставите меня одного в этом доме ужасов? – Мэтт вскинул руки. – Спасибо, ценю вашу заботу.
Финн немного помолчал, а потом упер руки в бока.
– Мэтт, что у вас там происходит?
Мэтт на секунду задумался, решая, стоит ли что-то рассказывать брату.
– У мамы… не все хорошо. Не знаю, как объяснить. Когда ты приезжаешь домой, она берет себя в руки, но…
– Это происходит снова.
Мэтт кивнул.
– Мне кажется, да. Я не успеваю следить за скачками ее настроения.
– Ох, черт. – Финн поднял с земли камешек, выпрямился и изо всех сил запустил его в сторону горного склона. – Она перестала принимать лекарства?
– Не знаю. Может быть.
– Я знаю, что она их не любит. – Финн начал расхаживать взад и вперед по небольшому участку, засыпанному камнями. – Она говорила, что они слишком сглаживают все эмоции. Но, боюсь, выбора у нее нет.
Мэтт слушал, как Финн что-то бормочет и вздыхает, раскидывая камешки ногой.
– А как к этому относится папа?
– Как ты сам думаешь?
– Опять пользуется своей бесполезной тактикой и скрывает переживания за улыбкой?
– Ага. Но ему определенно приходится непросто. Не могу сказать, что виню его.
– А стоило бы. Он должен заботиться о своих детях. Это его ответственность. – Финн снова вздохнул и тихонько выругался. – Еще чуть-чуть, и ты оттуда уедешь, Мэтт.
– А как же Селеста?
– Ты что, забыл? Она будет пить со мной пиво. – Финн ударил мыском по очередному камешку. – Знаю, знаю. Это не смешно. Ты, конечно, прав.
– У Селесты настроение не скачет, как у мамы. Она просто все время радуется. Не хочу, чтобы это изменилось.
– Не изменится, – с уверенностью сказал Финн. – Мы не позволим им у нее это отнять. Ни за что.
– Может, ты поговоришь с мамой? Она к тебе прислушается. К тебе она относится лучше всех.
– Не говори так. Это неправда.
– Все нормально, Финн. Я не расстраиваюсь. Так было всегда.
– Мэтт, ты что, правда не понимаешь?
– Что не понимаю?
– Она относится к тебе строже, потому что видит в тебе соперника. Ты умнее, и она не может с этим смириться. – Финн снова уселся рядом с Мэттом. – Она завидует. Вот и все.
– Ого. Ты так думаешь?
– Она всегда будет на тебя давить и пытаться хоть немного опустить на землю. Я люблю маму, но… не обращай внимания на мусор в ее голове. Я знаю, она достает тебя разговорами о МТИ, утверждает, что там ты не получишь всестороннего образования. Но это неправда. Сама она не смогла туда поступить, а ты сможешь, и она это знает. Тебя ждут великие дела. – Финн широко улыбнулся. – Будет весело за тобой понаблюдать.
– Спасибо. – Мэтт опустил голову и принялся поправлять шнурки. – Спасибо, Финн.