Мэй vs Хорн
Шрифт:
Обращаю внимание на свой внешний вид: не помню, когда последний раз причесывалась и делала макияж, а про то, как кофта обтягивает несколько моих складок, вообще молчу, а полинявшие штаны и растянутые коленки. Ну что я за чучело?
— В общем, хотел подарить вот это, — он протягивает коробку. — Не знаю, понравится ли тебе.
Вспоминаю, как он передавал тот свёрток и чем всё обернулось — а я, к слову, так и не смогла объяснить всё Тоби. Но сегодня намерена принять его вызов самостоятельно. Коробка достаточно увесистая, даже не представляю, что там может быть.
— Если там
Мэй, наконец, улыбается с той минуты, как зашёл в комнату. Неужели он действительно здесь спит, когда есть столько других комнат, пригодных для жизни, а не для лишений монаха? Это келья, и не хватает тут только Библии и икон.
Открывая коробку, замечаю знакомую расцветку. «Не может такого быть!». Внутри лежит полосатый костюм Битлджуса. Сразу же прохожу до кровати и ставлю на неё коробку, чтобы повнимательнее рассмотреть вещи. Сомнений нет — это идеальная копия из фильма 1998 года. Поворачиваюсь к Лукасу с горящими глазами.
— Спасибо! — он впервые слышит от меня благодарность. — Но это не значит, что теперь ты мне нравишься.
— Кто бы спорил, Снежная Королева, — ему неуютно в этих стенах, но пытается храбриться, отвлекаясь на меня и подарок, от которого я хотела бежать.
— И когда же поедем пугать моих предков? — я уже прям предвкушаю эти их испуганные и удивленные лица, когда я явлюсь на ужин в таком виде — они, как и многие, просто не понимают моих увлечений фильмами, сериалами и книгами до умопомрачения, до сумасшествия.
— Когда переоденемся, — оказывается, у его ног стоит ещё одна коробка, и что-то подсказывает мне, что и в ней такой же обалденный костюм. Будем с Лукасом биоэкзорцистами в доме моих родных. [2]
Бегу в свою комнату и чуть ли не в коридоре снимаю с себя одежду. Когда надеваю на себя костюм, и, смотря в зеркало, удивляюсь тому, как он идеально сидит. Он визуально изменяет фигуру, уж если я не соблазнительна, то не знаю, что ещё это может исправить.
Выходя из комнаты, захватываю телефон и замечаю на нём не один пропущенный вызов и десятки сообщений от Тоби, да и не только, но до остальных, в том числе до сестры, мне нет дела. Стоит увидеть, как Лукас облокотился о стену и хищно смотрит в мою сторону с вопросительным выражением — вот не хватало, чтобы он ещё больше лез в наши взаимоотношения — убираю мобильник в карман. С этим надо будет разобраться, когда останусь одна. Но такое чувство, словно это случится нескоро.
— Покрутись-ка, — просит он, подходя ближе и протягивая руку. От одного движения внутри меня распаляется огонь до в одной печке, то в другой.
— Я тебе не юла, дурак, — прохожу мимо и устремляюсь к лестнице. Только в голове отпечатался весь его образ: обтянутые ноги и ягодицы полосатыми штанами, которые удлиняют и без того не короткие ноги Лукаса. «О чём я вообще думаю?».
Спускаемся на первый этаж, Лукас так близко, что его дыхание приходится по макушке. Стоит открыть входную дверь и сделать шаг, как рядом с крыльцом замечаю женскую фигуру, и что-то подсказывает: это та самая дамочка, что была здесь вчера вечером. Не успеваю ничего сделать, Лукас отпихивает от двери и закрывает её прежде, чем мы слышим удары и крики за ней:
— Открой
— Ну, тогда план Б, — проходим в гараж через дом, и он галантно открывает передо мной дверь и усаживает в салон.
— И кто это был? — спрашиваю, скрещивая перед собой руки. Он же не предполагает, что я слышала их вчерашний разговор. На секунду Лукас теряется и не знает, что сказать. Но, удивительно: он не увиливает и говорит правду:
— Друзья, как Вы с Тоби, — его предложение заставляет задуматься о том, что между нами с ирландцем на самом деле. «Вряд ли это дружба», — тогда что?
— Ничего между нами нет, если переживаешь, — он хитро улыбается.
— Мне наплевать! — выдёргиваю дверь из рук и чуть не прихлопываю его. «Вот ещё! Что он о себе возомнил?»
Лукас выбирает дальний вариант дороги до моего дома. Достаю телефон — самое время разгрести завалы в наших с Тоби отношениях. Открываю сообщения, приближая к себе телефон, чтобы Лукас не увидел и не выхватил из рук.
Боюсь увидеть, как Тоби обзывает меня последними словами, но вместо этого он просто пишет: «Лорин, нам надо поговорить» и так множество раз. Посылает их раз в пол часа, а в промежутке ещё и звонит. Хочу уже что-то написать в ответ, но Мэй бросает взгляд, наверняка считывая с лица всю информацию, хмурясь и сжимая руль только сильнее.
Блокирую телефон и задумываюсь о том, что же чувствую к своему другу. Наверно, если бы не вся эта злосчастная история, я и не стала об этом размышлять. Но говорить ли спасибо всем, кто участвовал в этом?
Я воспринимаю Тоби как спасательный круг, желая, чтобы был всегда рядом, когда нужен. Но делала ли я для него что-то существенное? Думала ли о нём, когда мы подолгу не виделись? Отдавала ли себе отчёт в том, что будет больно, если увижу его грустное лицо в толпе? Нравился ли он мне? Любила ли его? А люблю?
Открываю глаза, когда Лукас легко касается щеки.
— Руки прочь! — рычу я, но его светлые волосы уже закрывают глаза, когда он наклоняется к лицу. Я настолько в его власти, этого образа, его внимательности — кажется, в моих глазах он становится человеком. Со странными привычками, но всё же не монстром.
— Кто это у нас тут? — знакомый голос раздаётся за стеклом, прерывая нас. Не нужно поворачиваться, чтобы понять, кому он принадлежит, но всё равно это делаю, лишь бы избежать взгляда претендента в женихи. Через окно улыбается Кеннет, когда обратно оборачиваюсь на Лукаса, он не особенно-то шевелится и не спешит на выход. Что же его останавливает? Что вообще происходит со всеми?
— Привет, — говорю я, когда старший Мэй открывает дверь и подаёт руку. Видимо, галантности их научила мама. Хлоя… Не решаюсь вспоминать тот момент, когда мы познакомились, а уж тем более об их отце, от которого и сейчас-то мороз по коже.
— Прекрасно выглядите, молодая парочка, очень современно, — комментирует он наши наряды, Лукас подходит с другой стороны и оттягивает меня от Кеннета, удерживая за талию и подталкивая к двери, в проёме которой уже стоит остальная часть семьи — родители и Патрисия.