Мэй vs Хорн
Шрифт:
— Это что-то меняет? Вроде, ты забрался в свою раковину и не собирался помогать, — говорю с ним так, только потому что во мне творится что-то невообразимое. Осознаю, что вся каша заварена не Патрисией и не Лукасом, а этим пронырой — Кеннетом.
— Потому что беспокоюсь за тебя! Он не станет церемониться с тобой, если решит, что ты всё знаешь и хочет что-то сделать. На меня есть чем надавить, скорее всего, на твою сестру тоже есть информация или ей просто не хватит сил сказать правду, а ты… Ты для него тёмный уголок — нечего копать, кроме тонны сериалов и мемов.
Его
— Им нельзя быть вместе! Расскажу ей про то, что он и тобой манипулирует…
Лукас хватает за руку и сжимает, привлекая внимание.
— Обещай, что не станешь лезть одна в это дело? Мы вместе что-нибудь придумаем, хорошо?
Знаю, что он пристанет как клещ и не отпустит, пока не соглашусь, или вообще использует снова своё оружие. Я плохо соображаю, когда Лукас прикасается ко мне, но с каждым разом скинуть его руку всё сложнее, а уклониться от поцелуев — практически невозможно. И дело не только в красоте и галантности, за этим стоит кое-что ещё, то самое, что когда-то привлекло в нём.
— Обещаю, — говорю я и за спиной скрещиваю пальцы. Знаю, детский сад, но так мне спокойнее. Как он может просить подождать, когда сестра стала пленницей Синей Бороды? [4] Он прав в одном — нужен план.
Лукас хватает и прижимает к себе. Я снова впитываю его запах, так принять новость о сестре я могу чуть лучше, но этого всё равно не достаточно, чтобы я могла забыть об этом.
— Не дай заморочить себе голову. Возможно, Кеннет только этого и хочет, — шепчет он на ухо, и спустя пару секунд стараюсь выкинуть из головы то, как он близко, и слушаю, как вода накатывает волнами. Здесь так красиво! Но вся эта лунная и звёздная ночь становится всего лишь частью чёрной дыры, в которую засасывает и не остаётся шанса избежать полной катастрофы. Если бы не всё это, не начало всей история, но я бы вряд ли смогла оказаться здесь и, вдыхая солёный воздух, думать о том, как прекрасно на природе, а не в четырёх стенах, которые могут спасти если только от дождя.
— Поедем домой? Я очень устала.
Надеюсь, что в моём голосе он не слышит ничего лишнего. Стоит это сказать, и я вспоминаю про подарок отца, про Тоби, про то, что крутили в новостях. Может, немногие знакомые поймут, чей это голос, но он-то уж точно. Ирландец наверняка так и продолжает слать сообщения, а я не удосужилась ему написать хоть строчку — пора это сделать. Чувствуя моё нетерпение, Лукас быстрее собирает пледы, и, можно сказать, почти бежит до машины. Оглядываюсь последний раз на водную гладь, чистый песок и лунное небо. Немного жаль, что заканчивается всё тем, как я убегаю с человеком, которого собираюсь обмануть после того, как он чистосердечно рассказал о своей непростой жизни. Всем уже пора привыкнуть к тому, что я буду так делать. Боль — это необходимая часть жизни.
На
— Что с тобой? — сначала кажется, что я всё же сказала про себя, но его скулы перестают двигаться, а, разворачиваясь, он произносит:
— Интересный вопрос, Лорин! Думаю, как повернуть время вспять и не появляться в твоей жизни.
Почему-то вместо того, чтобы обрадоваться совместным желаниям, внутри что-то больно трескается. Закрываю глаза, а его слова, как в мультиках, летают в салоне. Каждый раз, натыкаясь на меня, делают больно, да так, что даже стекают слёзы обиды. Отворачиваюсь к окну, надеясь, что мой акт ранимой девушки останется незамеченным. Ночной Мичиган прекрасен. Наверно, только эти неоновые вывески и подсветки не дают нырнуть в спасательную темноту закрытых глаз, пока мы не подъезжаем к дому.
Выпрыгиваю из машины с коробкой в руках и забегаю в дом, Лукас ничего не кричит в след, я всё равно ничего не хочу сейчас слышать. С чего вдруг я стала такой слабачкой? Неужели так сильно задели его слова? Я же мечтала о том, чтобы он исчез и не разрушал мою жизнь… снова, но вместо этого почувствовала к нему то, что теплилось ещё с начала знакомства. То, чему я не могу дать название. Но не придаю ли я Тоби всем этим? Ведь это не Лукас был со мной, когда я нуждалась в поддержке; это не он говорил о том, что надо поскорее забыть этого олуха из тиндер; это не он гладил по плечу, пока я снова и снова заклинала свою семью прекратить эти попытки выдать меня замуж. Это был Тоби, но…
«Хватит, Лорин! Хватит!».
Минуя расстояние до комнаты буквально за минуту, я оказываюсь на территории, которая якобы принадлежит мне. Закрываю дверь и снова приваливаю к ней комод. Хотя такое чувство, что сегодня Лукас не будет рваться ко мне: спектакль уже сыгран, я ему временно не нужна. И ведь выдохнуть должна после этого, расслабиться, но не выходит.
Первым делом хочу разобраться с подарком отца и немного отвлечься от мыслей от Патрисии — сейчас я никак не могу ей помочь, к сожалению. Скидываю пиджак и аккуратно вешаю на стул, следом рубашку, галстук и брюки, на полу нахожу пижаму и надеваю её, мало волнуясь, о том изнаночная или лицевая сторона.
Усаживаясь на кровать, тяну за ленточку, и бант легко развязывается. Подарочной упаковкой обвернуто и заклеено так, что не порвать не получится. Кромсаю бумагу, и внутри оказывается небольшая шкатулка, сделанная из лёгкого дерева. Когда открываю крышку, то внутри нахожу конверты.
Пересчитываю, здесь лежат пять писем. Самое раннее датируется около двух лет назад, а самое позднее — аж 1869 года. Пока это ничего не проясняет. Не знаю, с чего начать: с начала или конца.
Стук в дверь так пугает, что письма выпадают из рук.