Меж двух огней
Шрифт:
Она издала какой-то звук, первый звук, который Кэслет услышал от нее. Это не было словом. Это даже не походило на звук, который способен издать человек, но Суковский закивал.
– Хорошо, Крис. А теперь пойдем со мной. Давай, Крис, пойдем.
Она вздрогнула и на мгновение плотно закрыла глаза, а затем выпустила шлем морского пехотинца из своей смертельной хватки. Ослабев, она присела на палубу, и Суковский опустился рядом с ней на колени. Он обеими руками обнял ее и прижал к себе, но она извивалась в его объятиях, отворачивая от него лицо. Скользнув взглядом по морпехам, она заметила Кэслета и, растянув губы, обнажила зубы в хищной улыбке. Видимо, она была готова напасть снова, и Кэслет судорожно облизнул губы. Мучительно было сознавать, какую жестокость проявили по отношению к ней пираты,
– Все закончилось, Крис. Мы теперь в безопасности, – снова и снова шептал Суковский ей в ухо, до тех пор пока она наконец слегка не расслабилась.
Мантикорский капитан на мгновение закрыл глаза, а потом снова посмотрел на Кэслета.
– Я думаю, будет лучше, если я сам отведу ее в госпиталь, – сказал он, и в его хриплом голосе уже не было уверенности, которую он силился придать себе, говоря с Хёрлман.
– Конечно, – тихо сказал Кэслет. Он глубоко вздохнул и опустился на колени рядом с женщиной, – Никто не причинит никакого вреда ни вам, ни вашему капитану, коммандер Хёрлман, – сказал он таким же тихим голосом, – Никто больше не причинит боли никому из вас. Я даю вам слово.
Женщина впилась в него взглядом, и рот ее беззвучно зашевелился, но Кэслет не отводил взгляда, и, как ему показалось, глубоко в ее глазах что-то промелькнуло. Она перестала шевелить губами, и он, поднявшись с колен, протянул ей руку.
– Идемте со мной, коммандер. Я отведу вас к доктору Янковской. Она приведет в порядок вас и вашего капитана, а потом мы поговорим снова, хорошо?
В течение нескольких долгих, напряженных секунд она пристально разглядывала его руку, а затем расслабленно опустила плечи. Какое-то время она сидела, бессильно свесив голову, а потом посмотрела на Кэслета и взяла его за руку с повадкой пугливого дикого животного. Он мягко сжал ее ладонь и с усилием поднял на ноги.
Два часа спустя Гарольд Суковский сидел за столом в кают-компании Кэслета напротив гражданина коммандера, Элисон МакМэртри и Дени Журдена. Кристины Хёрлман там не было. Ее поместили в корабельный госпиталь под присмотр доктора Янковской, и Кэслет молился, чтобы ее прогноз оправдался. Янковская до переворота в НРХ работала гражданским врачом в башне ДюКвесин. Она и прежде имела дело с психическими травмами, вызванными изнасилованием, и теперь, казалось, почти обрадовалась тому, что Хёрлман так одержима жаждой убийства.
– Дела пойдут лучше у того, кто все еще хочет драться, а не у того, кто чувствует себя побежденным, шкипер, – сказала доктор, – Она сейчас находится в ужасном состоянии, но у нас уже есть на что опереться. Если она не сошла с ума, когда поняла, что действительно спасена, то, я думаю, у нее есть шанс восстановиться. Возможно, не полностью, но намного больше, чем вы могли бы сейчас представить.
Кэслет оторвался от своих мыслей и посмотрел на Суковского. Мантикорец, приняв душ и переодевшись в чистый костюм, выглядел гораздо лучше, но напряжение на его лице все же нисколько не ослабло, и Кэслет не был уверен, произойдет ли это когда-нибудь.
– Я думаю, – сказал гражданин коммандер, – что мы можем допустить, что вы и коммандер Хёрлман действительно являетесь теми, за кого себя выдаете, капитан Суковский. Однако я все же хотел бы знать, что вы делали на борту пирата.
Суковский слегка улыбнулся горькой, понимающей улыбкой. К настоящему моменту морская пехота Бранскома доставила на борт «Вобона» всех выживших пиратов, и Кэслет уже понял, что в жизни не видел такой коллекции психопатов. Он никогда не мог себе представить Аттилу note 13 на космическом корабле. Вообще-то говоря, для того, чтобы быть астронавтом, человеку требуется некоторый интеллект. Но эти люди являли собой нечто невообразимое. Без сомнения, они все-таки были по-своему разумными, но при этом такими жестокими садистами и подонками, что Кэслет не представлял, как Суковский и Хёрлман выжили, будучи их пленниками.
Note13
Аттила (406?–453
– Как я уже сказал, гражданин коммандер, они захватили мое судно на Телемахе. Большая часть моей команды спаслась, но вот Крис… – глаза его вспыхнули, – Крис не захотела меня оставлять, – тихо сказал он, – Она полагала, что за мной следует присматривать, – Ему удалось выдавить слабую улыбку, – Она была права, но, боже, как жаль, что она не ушла!
Он опустил глаза и с минуту рассматривал стол, затем глубоко вздохнул и положил руку туда, где когда-то было правое ухо.
– Они сделали это, как только взошли на борт, взяв нас на абордаж, – спокойно сказал он, – Они были… сердиты, поскольку мои люди ушли от них, и трое пиратов держали меня, пока четвертый отрезал ухо. Я думаю, что они собирались медленно убить меня только потому, что очень разозлились, но для этого им нужно было время, а Крис каким-то образом освободилась от того, который ее держал. От меня было не много толку, а она ранила ножом одного ублюдка и уложила еще троих, прежде чем они набросились на нее всем скопом.
Он отвел в сторону взгляд и заиграл желваками.
– Я думаю, она захватила их врасплох, но когда они повалили ее, то страшно избили и… – Он прервался и снова глубоко вздохнул, МакМэртри подала ему стакан холодной воды. Он сделал глоток и откашлялся, – Извините, – Слово получилось хриплым, и он снова прочистил горло и очень осторожно поставил стакан на стол.—Извините. Просто то, что они сделали с нею… отвлекло их от меня. Вместо меня они выместили злость на ней. – Он закрыл глаза и стиснул зубы, – Мужчины были просто отвратительны, но, боже праведный, женщины! Они ведь давали советы этим ненормальным ублюдкам, как будто…
Его голос прервался, и ноздри затрепетали.
– Если вам нужно время, чтобы… – начал мягко Журден, но Суковский решительно замотал головой.
– Нет-нет, я почти в порядке. Позвольте мне рассказать все до конца.
Народный комиссар кивнул и откинулся на спинку стула, лицо его было искажено страданием. Суковский снова открыл глаза и продолжал:
– Мы живы сейчас только потому, что работаем на картель Гауптмана. Мистер Гауптман согласился выплачивать выкуп за всех своих служащих, которые попали в руки пиратов. Слава богу, пока они совсем не убили Крис, неожиданно появился один из их «офицеров». Я никогда в жизни не говорил так быстро! Но все-таки я сумел убедить его, что живые мы стоим больше, чем мертвые, и он отогнал от нее своих зверей. Конечно, не было никакой уверенности в том, что они прекратят нас мучить. Брат того ублюдка, который отрезал мне ухо, в первую же ночь зашел в нашу тюрьму и попытался снова изнасиловать Крис. Она едва ли была в сознании, но для него это не имело значения, только я схватил его за шиворот, перевернул и хорошенько пнул ему по яйцам. Я был уверен тогда, что они убьют нас обоих, и отчасти даже надеялся на это. Я, вероятно, был не в себе. Я кричал, что убью каждого, кто дотронется до нее, а приятели того ублюдка кричали, что убьют меня. Тут Крис каким-то образом поднялась на ноги и пыталась напасть на них, а они ударили ее рукояткой пульсера. И я пошел на них и…
Он замолчал, руки его отчаянно дрожали, и он снова откашлялся, прочищая горло.
– Это все, что я помню из того дня, а может, двух дней, – сказал он без всякого выражения, – Когда я снова пришел в себя и начал понимать, что происходит, их «капитан» сказал мне, что мне чертовски повезет, если я не ошибся относительно выкупа. Потому что если я солгал, то он отдаст Крис на растерзание команде, а меня заставит смотреть, а потом они разделаются с обоими. Но тем не менее они почти оставили нас в покое. Я думаю, – ему удалось выдавить из себя ужасную пародию на улыбку, – они боялись, что если попытаются снова пристать к нам, то им придется убить одного или обоих золотых гусей и остаться с носом. Во всяком случае, теперь я рассказал вам о том, что мы делали на этом дьявольском судне. Даже лагерь для военнопленных по сравнению с ним покажется раем.