Меж двух огней
Шрифт:
— Она оставила тебе тут кое-что. — Он даже не поднял на него глаз.
— Где?
— Да вот. — Чан поднял подбородок и показал на компьютер перед собой. На клавиатуре лежал синий конверт. — А теперь, мистер Стрейкен, извините меня…
Стрейкен схватил конверт.
— Спасибо. За все вам спасибо.
Чан был хорошим человеком. Он буквально сотворил волшебство с легкими Кей Ти. Он позволил Стрейкену пользоваться своим офисом и разрешил ему спать на больничном полу.
— Я же никогда здесь не был, да?
— При условии, если я больше тебя никогда не увижу.
— Конечно. Спасибо. — Стрейкен разорвал конверт с таким нетерпением,
— Ее руки. Как она это написала?
— Она и не писала. Она говорила, я писал.
— Когда?
— Десять минут назад.
Стрейкену показалось, что кто-то встал за его спиной и ударил огромным молотком под коленки. Он не знал, стоит ли верить его словам.
— Эд? — Чан увидел сомнение в глазах Стрейкена.
— Что?
— Поверь мне. Я же врач.
Стрейкен выскочил из кабинета как заключенный, которому зачитали приговор на пожизненное заключение. Он упал на первый попавшийся стул у офиса Чана и уронил голову на руки. Картинка на открытке изображала китовую акулу; текст письма был исключительно прост:
«Моему галантному сэру Ланселоту.
Ненавижу прощания. Так легче. Спасибо за приключение.
По меньшей мере десять миллионов фунтов в золотых соверенах лежало в подводной пещере, и они были единственные люди во всем мире, которые знали, где они. Кей Ти уехала еще до того, как он смог сообщить ей, как близко они к тому, чтобы достать его. Стрейкен не мог поверить, насколько жестока жизнь.
Инстинктивно он полез в карман за пачкой «Кэмела». Тут же к нему подошел служитель в зеленом комбинезоне и показал на знак «Не курить» на стене. Стрейкен злобно ответил, что ему плевать. Глупая реакция. Он сразу же извинился, раздавил сигарету и возненавидел себя до глубины души.
И тут Стрейкен вскочил и побежал. Кей Ти ушла всего лишь десять минут назад. Еще был шанс поймать ее в аэропорту. Это был риск, но попробовать стоило. Он рванул вниз по лестнице. На первом этаже поток людей стал плотнее. Стрейкен был вынужден замедлить шаг, он уворачивался от пациентов, персонала и посетителей. Он срезал путь через онкологию и влетел в группу студентов-практикантов. Они бросились врассыпную, как певчие птички при виде ястреба. И вдруг он увидел Кей Ти.
Она, наверное, ехала на лифте, пока он бежал по лестнице. Она обогнала его всего на несколько минут. Она прощалась, шутила с медсестрой. Подъехало такси.
— Кей Ти, подожди! — закричал он через весь коридор.
Она обернулась, и он увидел, как у нее появилась улыбка сначала в глазах, а потом на губах.
— Галантен до последнего, Ланс?
Таксист взял ее сумки и стал укладывать их в багажник.
Стрейкен задыхался. Медсестра смотрела на него с сомнением, помогая Кей Ти усаживаться в такси.
— Кей Ти, подожди. Ты должна остаться. Я тебе обещаю, что дело того стоит.
Она испытующе посмотрела на него.
— Обещаешь?
— Да. Поверь мне.
— А как же билет на самолет?
— Поменяй.
Повисло неловкое молчание. Наконец, подождав секунд пятнадцать, таксист не выдержал:
— В аэропорт, верно?
— Неверно, — сказала Кей Ти, — к причалу Понггол.
Она отвела прядку волос со щеки и повернулась к Стрейкену.
— Да не стой ты там, Ланс,
ЧАСТЬ 3
5
Перевод А. Ларина. — Примеч. пер.
59
Питер Зееман прибыл на Тиоман через четыре дня после Стрейкена и Кей Ти. Стрейкен применил всю свою силу убеждения, чтобы уговорить его. Телефон на курорте Берджайя жрал монету за монетой, пока Пит требовал доказательств, что корабль действительно существует. У Стрейкена таковых не было. Все, что у него было, — это возбуждение в голосе. Золото. Он повторял это слово снова и снова, подкармливая ненасытный автомат.
В конце концов, энтузиазм Стрейкена убедил Пита. Он повесил трубку, пообещав поговорить с Президентом — так он называл Мэгги, когда ее не было рядом. Пит, может быть, и был бойцом войск специального назначения, но в их семье штаны носила жена. Она была единственным человеком в мире, которого он боялся. Когда Стрейкен позвонил ему на другой день, у Пита были хорошие новости. Жена согласилась, он мог ехать. Пит нанял вместо себя инструктора из соседней школы дайвинга и на рассвете сел в самолет, летящий в Амстердам.
— Скоро твое везение кончится, Эд.
Путешествие заняло двадцать четыре часа, но сломить боевой дух Пита было непросто. Он приветствовал Стрейкена отеческим похлопыванием по спине, как только вышел с парома.
— Я тоже тебя люблю, Пит. — Стрейкен взял своего друга за руку. — Рад тебя видеть.
Он не врал. Питер Зееман был ему отцом и старшим братом. Кто еще внес бы за него штраф в тысячу долларов, а потом обернул все это в шутку. Когда-то он воевал в Седьмом нидерландском морском спецназе, прекрасно обученном десантном взводе, который часто работал в тандеме с британским спецназом. Сейчас он защищал голландские нефтяные вышки от атак террористов, но в 1970-х годах это был активный отряд в Дхофаре, который бил марксистских партизан и воевал бок о бок с британцами. Пит участвовал в той кампании и получил пулю в бедро. Это послужило причиной его раннего ухода из спецназа, и последние тридцать лет он провел, управляя «Коралловым раем». Стрейкен думал, что Пит прекрасно справлялся.
Пит был высоким и широким в плечах, с гривой серебряных волос, которые он зачесывал назад, открывая точеные римские черты лица. У него был здоровый загар человека, который родился и вырос в Виллемстаде, и пышущий здоровьем атлетизм от жизни на рыбной, фруктовой и пивной диетах, а также кошмарный вкус. Кей Ти поморщилась, когда Стрейкен познакомил их. Стрейкен не мог ее упрекать. Рыбка из мультика была бы гораздо более уместна на детском постельном белье, чем на рубашке солидного мужчины.