Меж молотом и наковальней
Шрифт:
Я помнила. Я очень хорошо помнила. Да и по своим друзьям знала, бессмертные редко что обещали, но если уж обещали…
— Так дай, — прошипела я.
— Я тебя пальцем не трону, моя дорогая. Я буду идеальным джентльменом, принцем, да кем хочешь, даю слово. Так что? Струсишь или все же поедешь?
— Ты…
— … искуситель? — закончил мою мысль Анри. — О да. Люблю искушать столь милых девушек.
— Пу, закрой дверь, — скомандовала я. — Комаров в дом напустишь.
— Так ты едешь?
— Еду…
— Может, и зря. — Призрак опять появился за моей спиной
Я тоже верила не до конца. Но Ли… Ли никогда бы не выбрала для меня кого-то, кому не доверяла. И слова Анри все же что-то во мне задели. Он умел уговаривать, зараза этакая.
— Я и сам себе не верю, — усмехнулся Анри. — Карета подана, сударыня, не изволите ли в путь?
Я изволила. И усаживаясь на сидении рядом с водителем, уже жалела о своем решении. Но Анри, вежливо дождавшись, пока я устрою все свои юбки, чтобы их не измять, с уверенной улыбкой закрыл за мной дверцу. И я поняла, что все, путь назад отрезан…
— Ты не ответил на мой вопрос — ты хоть водить умеешь? — дождавшись, пока он сядет рядом, спросила я.
— А почему ты решила, что нет? — ответил вопросом на вопрос вампир. — Это вам, смертным, на все времени не хватает, у нас, бессмертных — его вагон и малая тележка.
Он завел машину, продолжая объяснять:
— Как ты понимаешь, нам частенько бывает скучно. Почему бы не убить время, научившись чему-то новому?
Машина плавно сдвинулась с места.
— Я научился водить автомобили, как только вы, смертные, их придумали.
— Говорят, человеческий мозг запоминает лишь ограниченное количество информации.
— Вот именно, — ответил вампир. — Человеческий. Но ты забываешь, что я не человек!
— Фары включи! — спохватилась я.
— А зачем? — усмехнулся Анри. — Я великолепно вижу в темноте, а свет меня раздражает…
— Зато меня темнота раздражает. А других водителей и пешеходов — вылетающая из темноты машина.
— Видишь ли, девочка. Я обещал быть джентльменом. Джентльмен в первую голову руководствуется безопасностью своей спутницы. Безопасность в автомобиле полностью зависит от настроения водителя. Водитель тут я, потому делать мы будем то, что мне удобнее. Надеюсь на понимание. И не бойся о других людях. Я чувствую вас, смертных, за километр и умею избегать ненужных встреч.
— Боже, как официально, — простонала я.
— Хочешь неофициально? — Анри вдруг нажал на тормоза и остановил машину. — Будет тебе неофициально.
Он молниеносным жестом расстегнул ремни безопасности, включил фары, схватил меня за подбородок и заставил посмотреть себе в глаза.
— Скажи зачем?
— Зачем что? — прошептала я, стремительно теряя силы.
— Зачем был этот цирк с Маман?
— Я ошиблась, прости.
— В чем ошиблась?
Я уже собиралась ответить, как вдруг сообразила, как это на самом деле выглядит. Что сказать вампиру? Что я его действительно собиралась его влюбить, но не в Маман, а в себя? Что я хотела почувствовать на практике — каково это быть любимой вампиром?
Боже, как глупо…
— Действительно глупо, — усмехнулся вампир.
— Ты читаешь мои мысли?
— И
«Свинья! Сволочь! Подонок!»
— Ты еще не знаешь насколько… — Анри наклонился чуть ниже…
Его поцелуй был неимоверно нежным, изучающим. Просящим. И я не могла, не хотела отказать его просьбе. Чуть простонав ему в губы, я обняла его за шею, подивилась мягкости его волос, ласке его пальцев, ласкающих мой подбородок…
Поцелуй закончился так же быстро, как и начался. Анри с легким смешком отстранился, выключил фары и вновь завел машину.
— На помолвку опоздаем, Ли мне шею свернет. И не посмотрит, что бессмертный.
Я не ответила. Я была в ступоре.
— Ну? — спросил он после долгой и томительной минуты молчания.
— Что «ну»? — выдохнула я.
— Ну расскажи мне, каково это — быть любимой вампиром?
— Еще скажи, что ты меня любишь.
— А если? — спросил он неожиданно серьезно, но, посмотрев на его темнеющий на фоне звездного неба профиль, я все же сумела различить на его губах издевающуюся улыбку.
— Ты… — я сжала руки в кулаки. — Ты…
— Дай помогу, — сразу же поменял тон Анри. — Сволочь? Козел? Урод? Э… кровосос поганый?
Я лишь нахохлилась и отвернулась к окну. Бесполезно. Мне его не переиграть в иронии, да и надо ли было переигрывать?
Мы молчали. Бесшумно летела машина по проселочным дорогам, пронзала погруженный в темноту лес. Ярко светили на небе звезды, щедро рассыпанные по темно-синему, бездонному небу, а я старалась не думать ни о мимолетном поцелуе Анри, ни о своих чувствах к вампиру.
А чувства, несомненно, были, вопрос только — какие? Любовь? Разве это можно назвать любовью? А если?
Я покосилась на правильный профиль Анри. Несмотря на ангельскую внешность, он — охотник, а я — жертва. Какая может быть между нами любовь?
— Не совсем так, — вновь вмешался в мои мысли Анри.
Ты жеж сволочь! Я и забыла, что он читает мои мысли!
— Жажда крови действительно в нас сильна, — задумчиво, умиротворяющее продолжал Анри, — да настолько, что башку сносит. Если я сильно голоден, то правда, могу и убить, а если не слишком — есть способ, чтобы не убивать и заставить вас не помнить.
Полоснула окно машины ветка дерева, и лес внезапно закончился, сорвавшись в поля, раскинувшиеся по обе стороны дороги.
— Д-а-а-а? Это какой же? — прошипела я, хотя ответ уже, наверное, знала.
— Вот именно. Выбираю девушку помоложе да покрасивее, — невозмутимо продолжал вампир. — Провожу с ней страстную ночь…
Анри чуть снизил скорость, минуя ухаб.
— Избавь меня от подробностей.
— Да ладно тебе, подробностей, — съязвил Анри. — Девственниц, что бы там кто не говорил, я не трогаю, незрелых малышек — тоже. Мы оба взрослые. Все и всегда происходит по обоюдному согласию — я дарю избраннице страстную ночь, она мне кровь, благо, что кровь вперемешку со страстью настолько концентрированный напиток, что хватает совсем немного. Утром девушка живет себе дальше. Уставшая, но умиротворенная. Мы, вампиры, умеем дарить наслаждение. Но вы о нем не помните.