Меж молотом и наковальней
Шрифт:
Однако испортил. Инквизитор вдруг выпустил мой подбородок и холодно посмотрел куда-то за мою спину. Я вспомнила, что умею дышать. И еще — умею удивляться: впервые на беспристрастном лице инквизитора появилось нечто вроде эмоции. Наверное, разочарования…
— Это ты, — сказал он.
Я уронила голову на грудь. Поднять ее я уже была не в состоянии. Боль, утихшая некоторое время назад, вновь захлестнула волной, и я уже не совсем понимала, ни где я нахожусь, ни зачем. Не хотела понимать. Думать не хотела. Только бы умереть
— Это я, — ответил незнакомый женский голос. — Пришла к своей подопечной… вижу, что вы уже начали без меня. Так вот, закончить вам придется тут же и со мной.
— Что-то мне говорит, что твоя подопечная даже не подозревает о твоем существовании. — Голос инквизитора был похож на змеиное шипение. — Не так ли, Катя?
Я не могла ответить, даже если бы хотела: губы отказывались разлепляться, боль растекалась по телу липкой дрянью и я плыла… плыла уже на волнах беспамятства.
— Боже! — вскрикнул кто-то, присев возле меня на корточки. — Что вы с ней сделали-то? Катя, Катенькая… ну же!
Чья-то рука в тонкой, белоснежной перчатке легла мне на колени, и на мизинце я заметила странно знакомое колечко с голубоватым камнем. Авантюрин… камень дружбы. Или авантюристов. Тор…
— Отойди! — приказал инквизитор. — Забываешь, что подопечная должна доверять своей хранительнице. А Катерина тебя даже в глаза не видела!
— Ну так проверь! — резко ответила хранительница.
— И в самом деле — проверю, — издевающе ответил инквизитор. — А после ты уберешься.
Вновь его рука скользнула под мой подбородок. Вновь он заставил меня посмотреть себе в глаза. Вновь все поплыло. Чего он от меня хочет?
— Веришь ей?
— Кому? — не поняла я.
— Хранительнице…
Предательское "нет" почти сорвалось с губ, когда вдруг вспомнился Тор и наши ночные посиделки. Вспомнился его подарок, его слова:
— Я всех друзей окольцовываю. Всех тех, кому безгранично доверяю.
Я не знаю, верю ли я той "хранительнице", но я верю Тору! И потому отвечу:
— Да!
На лице инквизитора высветилось столь безграничное удивление, что я даже вздрогнула:
— Не врет, — прошептал он. — Не понимаю… она же тебя не знает?
— Плевать, что ты там не понимаешь, — резко ответила хранительница. — Она мне доверяет, она моя подопечная, так что убери лапы!
И через боль пробился вдруг маленький росток надежды. Кажется, я выбрала правильно. Точно выбрала правильно. Тор не может соврать!
— Думаешь, на этом все закончится? Ошибаешься, детка!
— Детками ты своих подчиненных называй, а я для тебя Марина Александровна. Я забираю свою подопечную, а счета за ее леченье пришлю позднее. Боюсь, такие игрушки будут стоить вам дорого. Ведь без вампирьей крови и понимающего психолога тут уже не обойдешься, не так ли? Вы вообще думаете, что делаете?
— Делай, что хочешь, — холодно ответил инквизитор. — Деньги меня никогда
— У нее уже были допросы. Оно и видно. Твои люди понимают разницу между пострадавшей и обвиняемой? Или им мозги прочистить? Ну так займись этим, ты же тут большой спец.
— Моего допроса, — уточнил инквизитор.
— После твоего допроса люди попадают либо в морг, либо в дурку. Потому пальцем ее не тронешь!
— А давай поспорим?
— А и спорить не буду! Ты отдашь мне Катю, подпишешь документы на лечение и избежишь скандала.
— Какого скандала, девочка? Я не знал, что у нашей Катеньки есть столь ярый хранитель. Мне нужно найти сдуревшего бессмертного. Ты это не понимаешь? Понимаешь, чем нам грозит ваша мягкотелость?
— Не ценой разума моей подопечной!
— А если она по-хорошему не хочет?
— Мне вызвать сюда Анри, ее вампира? Или Машу?
— Тех, от кого она удрала, — засмеялся инквизитор, — ну-ну! Может, и от тебя она сбежит? Смертные столь непредсказуемые… Зачем тебе отвечать за кого-то такого? Подумала о последствиях?
— А ответ на вопрос "зачем" — это и вовсе дело не твое!
— Не мое? Пятнадцать смертных, которым пришлось корректировать память. Двое поцарапанных зомби. Ты ведь знаешь, что с ними будет? И все из-за ее упрямства. Как долго ты собираешься ее защищать? Сколькими жертвами она еще устелет свою дорогу? Не лучше ли это закончить тут и сейчас?
— Сколько понадобится!
— А откуда такая жертвенность? Знаешь, что теперь за ее ошибки будешь платить ты?
Я вздрогнула.
— Великолепно знаю. И что?
— А то, что она смертная. Если она умрет, то после возродится в другом теле. А тебе такой роскоши не дано. Коль умрешь, так это уже навсегда.
— Перестаньте, — попросила я. — Голова болит.
— Сказала бы "нет" и тебе ничего бы не болело, — ответил инквизитор. — Забирай ее, черт с тобой! Но за последствия я не отвечаю!
Хлопнула дверь. Упали с рук наручники и, не удержавшись, я повалилась вперед. Наверняка упала бы, если бы меня не поддержали.
— Идти можешь?
— Постараюсь…
Я встала и тотчас покачнулась, вновь упав на руки хранительницы. Тело взорвалось болью.
— Черт… — услышала я раньше, чем потерять сознание.
Чего она ругается-то? И так же тошно…
Болела, казалось, каждая клеточка. Я сидела в кресле, наверняка в автомобиле, и не спешила открывать глаза, боясь растревожить израненное тело. Кто-то, судя по голосу — та самая хранительница (от самих воспоминаний стало больно), болтал и болтал по телефону, и ей отвечал тихий, едва уловимый голос и едва слышные ответы, из которых я не могла разобрать и слова.