Между адом и раем
Шрифт:
— Извини, старина, таков закон. Либо говоришь, либо идешь по доске. Если не выберешь из этих двух зол, я насажу вас обоих на свою рапиру.
Лезвие прорезало одежду мужчины, и в месте пореза начало расползаться алое пятно. Русский испуганно смотрел, как рапира медленно пронзает его.
— Последний шанс, Голголкин, — сказал Хок. — Откуда перевели деньги?
Второй русский что-то закричал, без сомнения уговаривая коллегу рассказать все как есть. Толстый сжал веки и процедил что-то сквозь стиснутые зубы.
Хок
— Извини, Эмброуз, что он сказал?
— Деньги были переведены с банковского счета частного лица. Кажется, из Майами, — ответил Конгрив.
— Как называется банк?
Конгрив перевел. Голголкин громко всхлипнул.
— Он молится, — ответил Конгрив.
— Его молитвы останутся без ответа. Мне нужно название банка! Немедленно! — Он повернул лезвие.
— «Санстейт бэнк», — сказал Голголкин, сдавшись.
— А сейчас главный вопрос, — сказал Хок. — Кто же, черт возьми, купил «Борзую»? Кто? Говори имя владельца того счета, или ты покойник!
— Telaraca, — наконец крикнул русский. — Telaraca!
— Вот так гораздо лучше, — заключил Хок. — Какое облегчение, когда правда выходит наружу.
Вынимая рапиру, но не отводя ее от живота мужчины, Хок заявил:
— Чертовски красивое представление! А сейчас передай этому толстому ублюдку следующее. Если он лжет, то в этом мире ему от меня не уйти. Я найду его и порежу на куски вот этим самым лезвием.
Услышав эти слова, Голголкин отчаянно замотал головой.
— Он понимает, — сказал Конгрив. — Говорит правду. Клянется.
— Хорошо. А теперь, раз уж он так разговорился, пусть расскажет, когда он получил сумму окончательного платежа за «Борзую» и на какое число намечена поставка? Также меня интересует, сколько подлодок он уже продал — точное количество, и какого типа были эти лодки. Дизельные, атомные и т. д?
Конгрив извлек эту информацию и пересказал ее Хоку.
— И еще кое-что, — сказал Хок. — Передай им, если они еще хоть раз пальцем тронут бедняжку Глорию, акулы съедят содержимое их трусов на завтрак.
Когда толстяк опять закивал, Хок вытер лезвие рапиры об его штаны и снова повесил ее на бедро. Потом повернулся и подошел к поручням левого борта.
Брайан ожидал его с бокалом портвейна, на руке сидел попугай Хока. Птица немедленно перелетела на плечо хозяина.
— Ты не откажешься сопроводить двух этих морально разложившихся в Стэниел Кей? Только теперь под прицелом, конечно.
— Будет сделано, сэр. Я думаю…
— Хок! Хок! — закричал Снайпер.
Хок резко обернулся. «Распутин» с сумасшедшим блеском в глазах решительно бросился на него. Над головой блеснул уродливый изогнутый кинжал. Он угрожающе завыл, словно привидение.
У Алекса была лишь одна секунда, чтобы подставить руку и отразить несущийся сверху клинок. Он почувствовал резкое жжение — лезвие
Русский зарычал, теряя равновесие, и Хок удачно воспользовался моментом, еще раз повернувшись и не отпуская при этом руку летящего в воздухе мужчины, тело которого переместилось за пределы палубного ограждения.
Издав нечеловеческий вопль, мужчина несколько раз перекувыркнулся, падая вниз, и наконец с громким плеском рухнул в воду.
Хок оперся о переборку, обвязывая носовым платком окровавленную руку.
— Разрезал до кости, чертов ублюдок, — раздосадованно произнес Хок.
— Позвать судового врача, сэр? — спросил Брайан, вернув пистолет в кобуру. Хок так быстро разделался с русским, что стрелять не понадобилось.
— Не сейчас. В недавнем матче по бадминтону я пострадал гораздо серьезнее. Эмброуз, спроси, пожалуйста, у господина Голголкина, умеет ли тот товарищ плавать?
Эмброуз и Голголкин повернулись к Хоку спиной, наблюдая за барахтающимся в воде мужчиной. Кто-то додумался включить прожектор и навел его в эпицентр общего внимания. Отчаянно взмахивая руками и ногами, мужчина привлекал к себе внимание акул, которые окружали его.
— Я говорю, с ним все в порядке? Он не убился? — снова спросил Хок. При виде приближающихся плавников русский внизу начал кричать.
— Судя по всему, не убился, — ответил Хок на собственный вопрос. Он перегнулся через леер и посмотрел вниз. Ему, очевидно, понравилось увиденное.
— Брайан, пусть акулы еще покружат рядом с ним, а потом надо будет поднять этого шельмеца на борт.
— Они и так уже слишком близко, капитан, — сказал Брайан. — Особенно этот людоед.
— Не так уж близко, — ответил Хок и обернулся к Конгриву.
— Эмброуз, может быть, кто-нибудь даст товарищу Голголкину полотенце, чтобы прижать к порезу? К сожалению, рана совсем неглубокая — так, царапина. Думаю, теперь ему можно вернуть эту побрякушку.
Хок вынул из кармана конфискованный пистолет, извлек из него магазин, выбросил за борт и передал оружие Голголкину.
— Нам чужого не надо, — добавил при этом Хок, почему-то не услышав в ответ слов благодарности.
Большой русский, казалось, потерял дар речи. Он снова, выпучив глаза, уставился на своего несчастного коллегу, окруженного акульими плавниками.
— На этом все, капитан? — спросил Брайан.
— Думаю, да. Разве на сегодняшний день недостаточно приключений? Если старший боцман еще трезв, можешь попросить его подготовить к полету мой гидросамолет. Он мне очень понадобится завтра. Придется с утренней зарей лететь в Нассау.