Между ангелом и ведьмой. Генрих VIII и шесть его жен
Шрифт:
— Тогда вас казнят. Поскольку по закону признают виновным в измене.
— Тогда, безусловно, должны будут умереть принцессы Екатерина и Мария. Ведь, подписав такую присягу, они навлекут на себя проклятие.
— Не надо беспокоиться за других. Это ваше личное дело. Думайте только о себе и о вашей бессмертной душе.
— Я запомню ваши советы, ваша милость.
— Вы не можете прятаться тут больше! — крикнул я. — Королевские уполномоченные настигнут вас даже здесь.
— Лучше всего хранить молчание. По общепринятому закону
— Этого теперь недостаточно! Люди молчат с разными целями. Лишь малая толика их благотворна. Разновидностей молчания множество — зловредное, насмешливое и, наконец, безразличное. Молчание в данном случае не может быть дружеским.
— Таким будет мое молчание, — возразил он.
— Не обманывайте себя, — ответил я. — Тот, кто промолчит, станет моим врагом. Так и должно быть, раз уж я предоставляю всем удобную возможность объявить себя моим другом. Затраты и сложности я беру на себя. А всем вам надо лишь принять неизбежное. Как тем гостям, коих призвали на брачный пир.
— Да, но сие приглашение не настолько откровенно, как кажется. Гостя, одевшегося неподобающе, на пир не пустили, а отправили в адскую тьму. Вы хотите, чтобы меня постигла такая судьба?
— Отказ облачиться в праздничные одежды оскорбителен! — возмутился я. — Особенно когда хозяин предлагает их всем приглашенным [88] .
В этот момент в небе появился огромный бледный диск луны. Поток ее лучей залил наблюдательную террасу серебристым светом.
88
Обсуждается притча о брачном пире. Евангелие от Матфея, 22.
— Ну вот и прибыла наша гостья, — сказал Мор. — Или она наша хозяйка? Порой в этом трудно разобраться.
Вот так он превратил в шутку крайнюю серьезность моих предостережений. Мне ужасно захотелось встряхнуть его, пробудить в нем хоть каплю здравого смысла. Но он внимал только словам древних ученых и святых… И я не представлял, как может живой человек привлечь его внимание!
— «Кто не со Мною, тот против Меня…» [89] — наконец устало промолвил я. — Так закон будет толковать отказ.
89
Евангелие от Матфея, 12:30.
— Я понял вас, ваша милость, — ответил Мор.
Но до конца ли?
Затмение началось, мы видели, как огромная черная тень наползает на пятнистый лик луны, уже поднявшейся над горизонтом и уменьшившейся в размерах. Пара увеличительных линз позволила нам разглядеть размытые и искаженные черты лица лунного человека.
— Из чего, как вы полагаете, создана Луна? — громогласно вопрошал Мор. — Из пепла? Или из неземного вещества?
Что бы там ни было, вскоре ночное светило начала поглощать тьма.
— Интересно, есть ли там живые твари? — вставил я.
Мне вспомнились сказки о лунных эльфах и древних языческих богинях, включая Артемиду и Диану. Луна представлялась мне неким разумным существом, сильно влияющим на нашу жизнь.
— Бог обо всем позаботился.
Бог. В божественных вопросах Мор обладал несокрушимой уверенностью.
— Да. Хотя нам не дано постичь путей свершения Его замыслов.
— Он населил землю множеством странных тварей, — сказал Мор. — Для их изучения не хватит и трех жизней.
Следует ли продолжать увещевания? Я приехал, чтобы предупредить Мора, дать ему совет. И получил отпор. Попытаться снова? И сколько раз? Или лучше просто уйти? Разве мог я сейчас спокойно наслаждаться созерцанием затмения?
— Томас, — проронил я, — мне хотелось сегодня поговорить с вами, объяснить вам крайнюю серьезность вашего положения. Я хочу, чтобы вы хорошо поняли это. Если у вас возникнут вопросы…
— Я задам их, ваша милость. Можете не сомневаться.
— Так задавайте же!
Лунному диску грозило полное исчезновение, но мы, забыв о нем, глядели друг на друга.
— Мне нечего спрашивать. Я знаю ответы. Если человеку известны ответы, то нет смысла обсуждать их, какими бы страшными они ни казались.
— Вы уверены?
— Да, ваша милость. Я сделал выводы еще до вашего приезда. Но благодарен вам за предупреждение.
— Много ли вы понимаете…
— Я понимаю, — решительно произнес он. — Все понимаю.
Затмение завершилось, и мы медленно спустились с холма к давно потемневшему дому. Справа от него я заметил небольшое строение и спросил из вежливости, что это такое.
— Я называю его Новым домом.
— Но для каких целей он служит?
— Там находится все то, чему не нашлось места в Старом доме, — ответил он.
— Ваши личные вещи? — решил уточнить я, надеясь, что понял его правильно.
— Верно, — согласился он и после странно долгой паузы выразительно повторил: — Личные вещи.
Для ночлега мне предоставили верхнюю спальню в задней части дома. Там стояла удобная кровать с периной и меховыми покрывалами. Должен признаться, что к тому времени я уже шатался от усталости и едва не спал на ходу. Я мог бы заснуть даже на алтарных плитах.
— Благодарю вас, Томас, — тихо пробормотал я.
Как только дверь закрылась, я доплелся до кровати и упал на нее, не имея сил даже раздеться, и тут же провалился в глубокий сон. Мне хотелось подумать о Томасе и его очевидном пренебрежении к моим словам, но все мысли улетучились сами собой.