Между добром и злом. 2 том
Шрифт:
— Ну тебе я больше доверяю, чем этому дегенерату, хотя меня не покидает чувство, что мы охотимся за собственными фантазиями, а не фактами. У него есть факт — убийства, которых раньше не было. Жертвоприношения. Отсутствия органов, которые иногда берут для зелий. Вот факты. А у нас… какую цель убийца преследует, каким богам поклоняется… всё это как-то мутно, нет?
— Ну может каким именно богам он поклоняется и не важно, однако это может привести нас к чему-то ещё, — ответил Кондрат. — Сегодня мы ещё должны наведаться в храм старообрядцев, о котором говорил профессор.
Чтобы попасть в тот самый храм, пришлось выехать за границы города и проехать ещё минут двадцать или тридцать дальше в поля, пока посреди моря травы, которая шла волнами, не обнаружилась церковь.
Здание до боли напоминало белоснежное здание какой-нибудь католической церкви, но без крестов. Часовня, под которой вход, и само здание, вытягивающееся за ней. На фоне бесконечных полей здесь царило удивительно умиротворение, которое можно было почувствовать практически физически.
Высадившись из экипажа и дав наказ ждать, вдвоём они направились в сторону приветливо распахнутых дверей по узкой тропе. Уже на полпути оба услышали громкие воодушевляющие речи какого-то проповедника, которые приносил ветер.
— Далеко они её построили… — заметил Кондрат. — Вряд ли здесь будет много прихожан.
— Кто хочет, найдёт сюда путь. Пусть церковь теперь не гонит их и не убивает, однако всё равно запрещает и всячески мешает им строить храмы вблизи городов.
— Раньше на них охотились?
— Как и на всех, кто был против церкви или шёл ей наперекор. Инквизиция никого не щадила. До великого правления прадеда нашего императора, который знатно подрезал ей крылышки.
— Удивительно, как у него это получилось… — пробормотал Кондрат.
— Иногда деньги, власть и армия решают больше, чем просто деньги и власть, — пожал Вайрин плечами. — Слушай, а они там разошлись, да?
Чем ближе они подходили, тем громче был голос проповедника, который пытался убедить людей внутри, что все они прекрасные люди и заслуживают всего самого лучшего после смерти. Кондрат и Вайрин встали в открытых дверях, наблюдая за этим представлением.
— Любят всё обещать людям после смерти, — вздохнул Кондрат, но так, чтобы Вайрин его услышал. — Обещание без обязательств.
— Ну… для некоторых это надежда однажды начать жить лучше.
— Если они здесь не живут хорошо, то где гарантии, что будут жить лучше потом?
— Не веришь в богов? — посмотрел на него Вайрин.
— Не верю.
— А… атеист значит. Раньше тебя за такие слова бы сожгли на костре.
— Хорошо, что сейчас другое время, — хмыкнул Кондрат. — А ты имеешь что-то против атеистов?
Вайрин серьёзно так задумался, взглянув на проповедника, который голосил на весь зал.
— Знаешь… вообще нет. Наверное, потому что мне плевать, верит человек или нет. Это его дело. Однако, что не говори, вера дарит людям надежду, что бы не говорили другие. Если бы не она, то представь, что бы было?
— Что же? — заинтересованно посмотрел на него Кондрат.
— Люди бы сходили с ума. Вокруг было бы хрен знает что. Вера для людей как путеводная звезда, которая позволяет двигаться в правильном
— Почему я не схожу с ума и не устраиваю хрен знает что? — поинтересовался Кондрат, с любопытством взглянув на товарища.
— Потому что ты странный.
— Наверное, потому что для меня путеводная звезда — основные правила человеческого общества, а не истории про богов и их мир. И если людей заставляет двигаться в правильном направлении только вера в богов и благодать после смерти, то у меня плохие новости.
— Что ты хочешь доказать? — криво улыбнулся Вайрин. — Что вера не нужна?
— Вера нужна. Но лишь для того, чтобы контролировать разум людей и собирать с них деньги. Чтобы не улучшать условия жизни, а убеждать, что после смерти будет обязательно награда. Наград после смерти, которую никак не проверишь.
— Инквизиция с удовольствием бы тебя послушала, Кондрат. Я серьёзно, держи такие мысли при себе. Может их власть и спала, однако это не значит, что они не могут испортить жизнь.
— Наверное, потому что они лучше меня понимаю, насколько это правда.
— Да, ты ещё тот еретик, Кондрат. Я прямо чувствую эту ересь… — хихикнул Вайрин.
К тому моменту исповедь начала сходить на нет. Люди, одурманенные словами, будто под кайфом, начали медленно выходить из церкви, но не спешили уходить, а разбредались по округе вокруг здания, где трава была выкошена.
На фоне их Кондрат и Вайрин выделялись заметно. Оба в туфлях, брюках, рубашках и жилетах с галстуком с лёгким пальто поверх и шляпах — практически классические детективы в лучших традициях. При этом вокруг них людей были одеты либо в лёгкие рубахи с просторными штанами, либо в такие же воздушные платья. Оба были как тёмное пятно среди светлого воздушного потока людей.
Дождавшись, когда людей станет внутри поменьше, они вошли внутрь и буквально нырнули в терпкий горячий воздух, пропахший запахом пота и каких-то приторных трав. На голову словно дурман свалился.
Здесь ещё оставались люди, и Вайрин ненароком столкнулся с какой-то девушкой в платье с синими цветами. Кондрат был готов поклясться, что под платьем ничего не было.
— Я прошу прощения… — улыбнулась та обворожительно, и Вайрин уже было поплыл, неуверенно улыбнувшись…
— Добрый день, северный отдел стражей правопорядка, старший сыщик Легрериан и Брилль, — что он не сыщик, а консультант, Кондрат уточнять не стал. — Мы хотим узнать, кто здесь главный проповедник.
Его голос, как холодный ветер, тут же загубили всю пленительную атмосферу. Да и сам Кондрат в этом солнечном зале, где лучи пробивались через многочисленные окна, был как тень, которая выбивалась из общей картины.
Девушка сразу потеряла свою улыбку и указала пальцем на мужчину, который стоял и общался с несколькими прихожанками. Любезно общался.
— Благодарю.
Он подтолкнул Вайрина вперёд и пошёл между рядов скамей к небольшой трибуне. Их было невозможно не заметить, и когда сыщики уже были рядом, проповедник успел отослать своих поклонниц для приватной беседы.