Между добром и злом. 2 том
Шрифт:
Следовательно, этот человек должен иметь определённый достаток, чтобы позволить себе личное средство передвижения или быть извозчиком. А второе значительно облегчает всё мероприятие. Есть средство передвижения, можно и тело отвезти, и жертву приглянувшуюся подобрать или заманить приятной внешностью и несколькими комплиментами. Экипажей в городе много, и искать такой будет как иголку в стоге сена.
Странно, что он сразу об этом не подумал.
Получается, нужен тот, кто может позволить себе экипаж или тот, кто имеет прямой
— Хочешь поговорить с ними? — поинтересовался Вайрин.
— Зачем, если ты всё выяснил?
Такое доверие польстило Вайрину.
— Слушай, можно определить, какой извозчик экипажа когда и куда ездил? — спросил Кондрат.
— Кстати об этом. Я как раз думал, пока ехал к тебе, что нашим клиентом может быть извозчик. Тело же надо привести на место, верно? Не на лошади и уж точно не на собственном горбу. А если ты извозчик, то получается очень удобно — есть и в чём перевести тело, и никто не заподозрит чего, так как экипажей хватает. Как раз он мог и в храм приехать.
— Или у него сообщник есть… — задумчиво пробормотал он.
— Сообщник?
— Есть такая вероятность, — кивнул Кондрат.
— Да твою мать… — выдохнул Вайрин. — Нам ещё сообщников не хватало. Кто на такое вообще согласится?
— Ты даже не представляешь, какие разные люди бывают, Вайрин.
В мире хватает людей, которые любят причинять боль другим, но не меньше и тех, кто любит на это посмотреть. В его мире снафф фильмы были отнюдь не редкостью, и подобных личностей всегда хватало.
— Можно разузнать у компаний, которые занимаются извозом, однако я очень сомневаюсь, что нам честно кто-то скажет: да, я помогаю маньяку возить расчленять девушек и избавляться от трупов, — сказал Вайрин.
— Они помечают свои поездки? — спросил Кондрат.
— У каждого есть свой журнал, но вряд ли такое кто-то стал бы вносить, согласись. А так не проверишь, везли они труп или нет. Даже если была кровь, они, скорее всего, всё отмоют.
— Ладно, надо подумать. Ты пока съезди в участок, расскажи об этом Яклеву.
— Кому?! — воскликнул Вайрин.
— Яклеву? Тому мужчине, который…
— Я знаю, кто такой Яклев. Но с хера ли я должен давать ему то, что мы выяснили?!
— Он позволил нам нарисовать портрет и не выгнал. Я дал слово взамен рассказать всё, что мы выясним по девушке.
— Угораздило тебя же…
— Ничего не поделаешь. А ещё тебе надо внести ещё одного человека в консультанты отдела стражей правопорядка. Того, кто зарисовал портрет. Он нам ещё может понадобиться, да и вам потом лишним не будет.
— Ладно, как скажешь… Но связываться с Яклевом себе дороже.
— В любом случае, пусть тянет свою версию, — ответил Кондрат. — А у нас уже есть подвижки. Возможно, он заприметил её отнюдь не на собрании в храме, а раньше, где-нибудь в магазине, где она
— Думаешь? Или успокаиваешь меня? — прищурился Вайрин.
— Предполагаю. Тем не менее теперь мы знаем её личность и этот вопрос можно закрыть.
— И открывать вопрос, есть ли у убийцы сообщник, — подытожил он.
— Да, к сожалению.
Первым на повестке дня было проверка комнаты девушки. Попутно Вайрин отправил стражей правопорядка искать место её работы.
Онна Фаггейн жила не в самом плохом доме. Само здание было опрятным, сразу видно, что его поддерживали. Внутри тоже было достаточно чисто. Всё было аккуратно сложено, будто она собиралась куда-то уезжать, однако все вещи, включая личные были на местах. Онна, видимо, любила порядок.
— Не знаю, найдём ли мы здесь что-нибудь… — пробормотал Вайрин. — Если она всего ничего была с ним знакома, то очень сомневаюсь, что здесь могли остаться вещи, указавшие бы на убийцу.
В комнате ещё ощущался дух девушки. Какой-то запах, который был свойственен только обжитой комнате. Аккуратная вышивка на тумбочке, незаконченный вязанный шарф, тапочки у входа, небрежно скинутая одежда для стирки. Казалось, что подожди ещё чуток, и сама хозяйка заявится обратно, чтобы вернуться к прежней жизни.
Но она не вернётся. Её распотрошили где-то, чтобы потом вывесить на всеобщее обозрение. И все эти вещи так и останутся дожидаться своей хозяйки.
Кондрат никогда не считал себя эмпатичным человеком и тем более не мог этим похвастаться, — при такой работе вся эмпатия выгорает буквально за первые годы службы, — но сейчас чувствовал какую-то грусть. Грусть навсегда оставленной комнаты.
Вайрин порылся в прикроватной тумбочке и вытащил оттуда книжку. Пролистал её и протянул Кондрату.
— История ушедших божеств Ангарии. Книга явно из библиотеки. Может, она познакомилась с ним в библиотеке?
— Может быть, — пробормотал Кондрат.
— Что-то случилось?
— Ты когда-нибудь чувствовал дух человека в оставленной комнате? — спросил он. — Будто ощущаешь здесь самого человека?
— Каждый раз, — тихо ответил Вайрин, окинув взглядом помещение. — Даже не столько от трупов, сколько от мест, где они жили. Знаешь, будто эти места сохраняют часть жизни человека, которую ты можешь почувствовать. Неожиданно проснулись чувства?
— Немного.
— Стареешь, видимо, — невесело хмыкнул его напарник.
— Видимо.
Они ещё раз осмотрели комнату, после чего отправились в библиотеку.
Вернув книгу, они поинтересовались и о Онне Фаггейн. Старая очкастая и очень ворчливая старуха пробормотала недовольно, что не помнит такую, всем видом показывая, что ей плевать.
— А других, кто берёт подобные книги знаете? — спросил Вайрин.
— Нет, — отрезала она, вернувшись к очень важному занятию — чтению книги.